Светка метнулась к листу бумаги. Глеб отвел руку с письмом.

– Отдай! – прыгнула на брата Светка. – Это не твое! Дядя Лёка заметил, что ты взял! Отдай! Я все дяде Лёке скажу!

– Как будто он не знает, что эта Вера творит. Она же убить нас хочет.

– Отдай! – наседала Светик.

– Я на место положу, он не узнает. – Глеб сложил письмо.

– Вере это не понравится, – прошептала Светик.

– Ей теперь много что будет не нравиться, – усмехнулся Глеб и пошел к дому.

Светик проводила его взглядом. Ух, как она его сейчас ненавидела! Как хотела, чтобы он споткнулся и упал, ударившись больно-больно. А лучше бы упал и на нож напоролся. И не встал больше.

В голове застучало от таких мыслей. Светик с удивлением огляделась. Чего это она? Почему так злится? Всегда любила Глеба, никогда такое про него не думала. Потрясла головой, прогоняя непонятное раздражение. Что с ней, что? Все хорошо! Отличный остров! Они тут будут жить долго-долго! Все вместе будут жить! Хотя… Может, Костик когда-нибудь все же уедет…

Она еще несколько раз обошла куст, постояла около смородины, пощипала ягоды.

– Я знаю, что это за знак.

Глеб возник в третий раз. Светик вздрогнула. Он стоял, открыв перед ней ладонь с нарисованным овалом трезубцем. И даже неровность в овале получилась такая же, как на фотографии. Той самой, что Светик видела на фотике у Анки.

– Видишь, куда стрелка показывает? – Глеб ткнул пальцем. – Три раза по столько, и там будет клад.

Клад! Ну надо же! Куда ни повернешься, везде клады.

– Ты откуда знаешь?

Глеб щелкнул пальцем. Светик вздрогнула. Звук, как будто заколку закрыли.

– Я поговорил с Верой! Ты думаешь, почему у Анки все фотки такие размытые?

– Криворукая. Фокус нормально настроить не смогла, – буркнула Светик.

Какой фотограф потащит в плохую погоду дорогую технику на прогулку? Только криворукий псих.

– Это специально сделано. Чтобы твоя подруга не догадалась.