– Вы должны меня убить, – сказала она, легла, отвернулась к стене и накрылась одеялом с головой.

– Что?! Что я должен?

Саша не ответила, только поглубже спряталась в одеяло.

– Счастливо оставать себя, – Амида Куроки помахал рукой и ловко скользнул через люк в гондолу.

В первое батискафное погружение вместе с японцем отправлялись канадский гидробиолог Джеффри и германский подводник Карл. Тощий нескладный канадец, сосед Андрея в ресторане, был общителен и улыбчив. Немец, круглолицый курносый атлет, напротив – мрачен и немногословен. Поговаривали, что за плечами у него не один десяток погружений к затонувшим судам и не одна дюжина покойников, вытащенных из затопленных трюмов.

Под водой батискафу предстояло провести семь часов. Высыпавшие на лед пассажиры, отчаянно бравируя, прохаживались по самому краю прорубленной во льду полыньи.

Андрей угрюмо стоял в стороне – ночью он не сомкнул глаз, думая о девочке, которая просила себя убить. Под утро, осатанев от одиночества, постучался в каюту Ингрид.

– Нежданный гость, – датчанка приоткрыла запертую на цепочку дверь. – И незваный. Дорога лошка к обеду, так, кажьется? Извини, свьято место заньято.

Дверь захлопнулась.

Андрей отправился восвояси. Всякий раз, как он вспоминал Сашу – испуганную, плачущую, с холодными, будто мертвыми руками, – на него накатывало жалостливое, щемящее и остро влекущее чувство. Мужским желанием его было не назвать – Андрей краснел и смущался, едва представив Сашу на месте Ингрид.

Корпус батискафа скрылся под водой. Андрей побрел к сброшенному на лед трапу. До обеда он прослонялся по судовым отсекам в поисках, чем бы себя занять. К больнице на третьей палубе ноги, казалось, вынесли его сами.

– Нет, – Петр Маркович покачал головой. – Никаких больше свиданий. Девчонка всю ночь плакала, вообще не спала. И потом…

Доктор замялся.

– Что «потом»?

Петр Маркович достал пачку сигарет, выбил одну, оторвал фильтр и закурил.

– Раны затянулись, – сказал он. – И на груди, и на спине. За неполные сутки. Без воспалительных процессов. Я кровь взял. Лаборатория тут – говно, препаратов мало. Но такой аномальной крови я вообще никогда не видел. Будто и не человеческая вовсе…

– А чья? – спросил Андрей. – Чья кровь?

Ответить доктору помешал истошный и пронзительный вой пожарной сирены.

– Внимание! – перекрыл сирену многократно усиленный голос капитана. – Всем оставаться на местах. Бригада спасателей – немедленно на выход! Повторяю: все остаются на местах, спасатели – на лед!