– Так и есть.

Биб приобнимает дочь за плечи.

– А еще у вас двоих всегда есть мы, ты же знаешь.

– Ты так и не сказал, – напоминает о себе Марк.

Стол редактора стоял у самого окна, и за ним были видны лондонские просторы, но когда он озвучил мне свое решение, я почувствовал себя так, будто меня запихнули в тесную коробку.

– Они бы взяли меня на работу, – отвечаю я, – если бы я не упомянул… кое-что. Одно словечко.

Биб закрывает ладонями уши Марка:

– Если это то, о чем я думаю, то мальчику не стоит его слышать.

– Да нет же, – отвечает тот. – Он про «Кинооборзение».

Она убирает руки так быстро, словно уши внука раскалились:

– Мамочка, я поражаюсь, что ты позволяешь ему слышать такие слова.

– Он видел, как я читала один из номеров. Как же быстро ты забываешь, – качает головой Натали. – Я тоже работала на этот журнал. Если бы не он, я никогда бы не повстречала Саймона.

Все взгляды сходятся на мне, и слово берет Уоррен:

– Не понимаю, как одно-единственное упоминание об этом заставило их отказаться от тебя, тогда как за Натали чуть ли не борьба шла.

– Она была всего лишь дизайнером.

– Не меньший грех, скажу я тебе.

– Не спорю. Даже побольше моего. Внешний вид журнала – целиком на ее совести, и именно благодаря ей он так хорошо продавался… Ну, а моим именем просто была подписана добрая половина статей.

– Может, тебе стоит просто не упоминать его?

– Не хочешь же ты, чтобы люди думали, что ты намеренно отлыниваешь? – добавляет Биб.