Я взял в правую руку свой подводный нож. На этот раз все должно быть по-другому. И я сам буду диктовать условия боя.

Я пошел, слегка пригибаясь все еще прихрамывая на больную правую ногу.

— «Опять правая!» — думал я — «Снова, теперь болит как после ранения! Еще эта чудовищная качка! Вот, сука!».

Яхту качало уже сильнее на волнах, чем раньше. Она входила в полосу шторма, которого нельзя было избежать.

— «Как там, сейчас на тросу Арабелла?» — думал я — «Только бы не отвязалась. Думаю, эти козлы ее ловить в шторм не станут. И просто, бросят на произвол судьбы».

Я думал сейчас об этом, и шел осторожно, и тихо босыми переступая ногами по холодному освещенному полу трюмного между спящими каютами коридору. Мимо дверей из красного дерева. Закрытых дверей. Откуда не доносилось больше звуков. Иногда слышался храп.

— «Значит, практически все спят» — думал, прислушиваясь ко всему я — «Значит, все идет как надо».

Нашей драки и возни никто таки не слышал здесь. И это очень было хорошо. И тикали часы на моей левой руке, и на таймере взрывчатки. В том водолазном трюме на стене отсека и переборках. Куда я сбросил мертвое тело этой гангстерской сучки.

Эта смертельная схватка напрочь во мне убила страх перед опасностью. И, лишь добавила уверенности в том, что я сейчас делаю. Уверенности в своих силах и себе.

Я продвигался тихо, как только мог по просторному освещенному ярким светом длинному коридору. Кругом был слышен только шум волн. И их удары о прочный корпус черной гангстерской яхты, ныряющей в бушующую волну.

Я осторожно подошел к той двери, где до этого был допрос, и слышны были голоса этой убитой мною сучки Рэйчел и некоего Рика, которого я еще не видел своими глазами. Но, вероятно он мог быть тут.

Я осторожно взялся за дверь каюты и тихо приоткрыл ее. Тихо и осторожно, прислушиваясь о том, что могло быть внутри каюты. Там была тишина, но горел свет. Но никого не было. Видимо, этот самый друг этой укокошенной только, что мною Рэйчел, вышел куда-то, пока мы бились с ней за дальним углом от этой каюты коридора. Вышел, может в туалет, может, просто решил отдохнуть на время. Может, еще куда. Но, каюта была пустая.

В узкую щель это было видно. И я, приоткрыл дверь сильнее, и увидел мою Джейн! Мою девочку Джейн! Мою ненаглядную Джейн! Привязанную к стулу и избитую. Но в сознании. Она увидела меня, подняв свои наполненные страданием и слезами девичьи черные как ночь глаза.

Джейн заморгала ими. И по избитым ее руками врагов щекам полились горькие обильные слезы. Губки ее были опухшими от побоев, и в крови. И слева лицо опухло от ударов, и затек уже левый ее глаз.