— Джейн, любимая — прошептал тихо ей я, словно, боясь чего-то — Где ты? Я не вижу тебя.

Я не видел и уже не чувствовал любимую.

— Где ты, Джейн? — я уже громче, произнес. И голос мой странно прозвучал. Как-то необычно. Как в каком-то пространстве. Уносясь далеко эхом в глубину чего-то черного и бесконечного. Такого же глубокого как сам Тихий океан.

Я протягивал вперед ослабевшие, почти бесчувственные свои с растопыренными пальцами руки, надеясь нащупать ее нежное красивое, хоть и умирающее женское тело любимой. Тело женщины беременной моим ребенком.

— Володенька, мой любимый — целуя жарким последним поцелуем своих невидимых губ меня, жадно как сумасшедшая, перед вечным расставанием, произнесла откуда-то из пустоты моя Джейн — Володенька, мой ненаглядный! Я знаю, ты выживешь! Ты должен жить! Прощай! — раздалось, уже где-то надо мной. Громко и отдаленно.

— Джейн! Любимая моя! — помню, я закричал, захлебываясь солеными штормовыми бушующими волнами в панике я, до того как начал уходить из своего призрачного сознания, так и не понимая что происходит.

— Не покидай, девочка моя меня! Любимая моя! — кричал я в океанскую бездну — Прошу тебя не покидай меня! Не покидай! Не покидай!

— Прощай, любимый! — раздалось перекатывающимся женским мелодичным эхом уже, где-то совсем далеко — Забудь обо мне. И начни все заново! Прощай! — прозвучал голос русалки. И, махнув плавником рыбьего хвост, она исчезла в глубине Тихого океана.

И все стало, вдруг растворяться передо мной. Даже, на моем теле мой прорезиненный акваланга порванный и протертый синий с черными полосами гидрокостюм. Он стал превращаться в соленую океана воду. И в обычную мокрую от воды моряка одежду. И кругом, только ящики и бочки от затонувшего моего грузового сгоревшего торгового судна. И я увидел чьи-то руки.

Руки, тянущиеся ко мне лежащему в воде. Под ударами бушующих волн, возле какой-то шлюпки. И человеческие на иностранном языке голоса.

Много голосов. И руки, руки, берущие и тянущие мое, почти безжизненное, бесчувственное, холодное и мокрое тело из воды. И растворяющаяся перед моими еле открытыми синими на лице глазами лилового цвета пелена. Пелена, удаляющаяся куда-то далеко, далеко в открытый океан. Пелена, похожая на некий призрачный и очень теплый туман. Через который был слышен шум отдаляющихся штормовых волн. И не откуда взявшийся крик дельфинов.

Чьи-то руки, вцепившись в меня со всех сторон своими цепкими сильными пальцами. Выхватили меня из этой пелены лилового цвета тумана. И понесли вверх, словно к небу или облакам.