20. Древний ужас

20. Древний ужас

Я медленно, очень медленно пришел в себя. Меня окутывала мгла, и в ней я увидел Череп…

Я лежал в железной клетке, будто пойманный волк, за крепкими даже для меня прутьями. Клетка, казалось, была вделана в нишу в стене и выходила в просторную комнату. Находилась она под землей, потому что пол был сложен из каменных плит, а стены и потолок – из гигантских блоков того же материала. Вдоль стен висели полки, заставленные странными приборами, очевидно, научного назначения, а еще больше их было на огромном столе посреди комнаты. И за ним сидел Катулос.

Чародей был облачен в ядовито-желтый халат, а его ужасного вида руки и голова выглядели еще более змеиными, чем когда-либо прежде. Он обратил ко мне взгляд своих больших желтых глаз – очажков бледного пламени. Тонкие, как пергамент, губы пошевелились в улыбке – если это можно так назвать.

Я вскочил на ноги и, сыпля проклятия, вцепился в прутья.

– Гордон, черт тебя побери, где Гордон?!

Катулос взял со стола пробирку и, внимательно ее рассмотрев, перелил содержимое в другую.

– Ах, мой друг просыпается, – пробормотал он голосом живого мертвеца, после чего спрятал руки в свои длинные рукава и повернулся ко мне. – Кажется, ты стал моим чудовищем Франкенштейна, – проговорил он отчетливо. – Я сделал из тебя сверхчеловека, чтобы ты исполнял мои желания, но ты отрекся от меня. Ты стал проклятьем моей мощи, хуже Гордона, много хуже. Убил моих полезных слуг и смешал все планы. Только сегодня это закончится. Твой друг Гордон бежал, но его выследят в туннеле и не дадут уйти. Ты, – продолжил он, излучая искренний научный интерес, – самый что ни на есть любопытный образец. Твой мозг, должно быть, устроен не так, как у всех остальных, кто когда-либо жил на свете. Я тщательно его изучу и оставлю у себя в лаборатории. Ума не приложу, как человек, настолько зависимый от эликсира, сумел продержаться без него два дня!

У меня сердце ушло в пятки. Несмотря на всю мудрость Катулоса, юная Зулейха смогла его обмануть: он явно не знал о той фляге живительного средства, что она у него стащила.

– Той дозы, что я давал тебе в последний раз, – продолжал он, – должно было хватить всего на восемь часов. Повторяю, меня это озадачило. У тебя нет никаких предположений?

Я лишь издал недовольный хрип. Он вздохнул.

– Варвары как они есть. Верно гласит поговорка: «Поиграй с раненым тигром и пригрей гадюку на груди, прежде чем пытаться выбить дикость из дикаря!»

Затем некоторое время Катулос молча размышлял, а я беспокойно наблюдал за ним. В нем смутно ощущалось странное безразличие – длинные пальцы, вынырнув из рукавов, забарабанили по подлокотникам кресла, а в голосе появилась некая скрытая радость, придававшая ему необычную вибрацию.