Толстяку очень хотелось сдавить ветряк в кулаке, а лучше – черную коробочку прибора, чтобы тот хрустнул и стер долбанную картинку.

Но вместо этого он спрятал руки за спину и передвинулся, становясь поближе к узкой щели кондиционера. Озонированный воздух вмиг высушил слизистую носа и вызвал почесуху в ладонях, зато и пот, которым пропиталась вся рубашка, выветрил.

– И чего же вы не понимаете? – седовласый внимательно следил за собеседником, на чьем широком лице застыла гримаса брезгливости. – Инструкции предельно ясны.

Оно-то, конечно, так. Инструкции ясны, яснее некуда. Как для дебилов писаны. А с их точки зрения остальные и есть дебилы.

Удобненькие такие. Послушненькие. Кинешь им косточку обещания, они и рады стараться.

Хотя, конечно, косточки порой хороши. Вот кабинетик этот взять: славный. Просторный. Мебелишка дубовая, солидненькая, аппаратура новенькая, хозяин, впрочем, тоже. С прежним толстяк лучше ладил. А этот – ну чисто дроид, скотина бездуховная, вперился глазьями и мозолит, мозолит, точно до самое души добраться жаждет.

Хрен ему, а не душу. Толстяк даже фигу скрутил. За спиною, конечно.

– Я жду, – в голосе седовласого появились стальные нотки. Послать бы его… всех бы их послать. И свалить на вольные хлеба.

Мечты-мечты. Из этого мира не свалишь.

Толстяк вздохнул и, облизав губы, пояснил:

– Ему-то это зачем? Вот все это! Вот… – он развел ручонки и наклонился, точно пытаясь накрыть собой голограмму. И под весом человека стол сухо заскрипел, красный глазок аппарата замигал ярче, быстрее, а голограмма перешла в режим минимального разрешения. Теперь у брюха начинались болота.

Желтовато-бурые, в прорехах мелких озер, они растянулись на весь стол. Кое-где болота разрезались маренными грядами и широкими клиньями минеральной почвы. Растопыривал лапы сизый ельник, тянулся острыми вершинами к нарисованному солнцу. Желтыми нитями пролегли русла старых ирригационных каналов, синими – ручьев.

Меж ними-то и лежали серые октаэдры будущих поселений. Сверху они походили на тусклые головки вирусных капсул, ввинтившихся в клетку, и шеи стальных опор, пробивших мембрану болота, лишь усугубляли сходство.

– Даже если все будет так, как он говорит…

– Будет, не сомневайтесь, – сказал седовласый, подпирая подбородок сцепленными руками.

– …это еще не значит…

– …это совершенно ничего не значит, – седовласый приложил большой палец к скану. – Равно как и ваши душевные терзания, которые прежде не были вам свойственны.

Поселений было восемь. Расположенные на одинаковом друг от друга расстоянии они сплетались паучьими ножками кабелей связи в единую сеть.