УжасыСезон кровистр 251
Светлый фон
Бернард крепко прижал ее к себе, подсунув одну руку ей под талию, другой придерживая голову. Ее волосы намокли и свалялись от дождя, земли и пота, превратились в спутанные космы и сосульки и липли к ее щекам. Он глубоко вдохнул и почувствовал ее запах: земля – почва – пот и какие-то еще исключительно женские ароматы. Он сильнее сжал руки, подтянул ее к себе и откинул голову. Попытался разглядеть что-нибудь сквозь тьму и дождь, который лился сквозь кроны деревьев наверху, щекотал лицо, напоминая ему, каким он был живым. Он раздвинул губы, и капли падали ему в рот. Когда вода перелилась через край и потекла по подбородку, по горлу и шее – кровь Земли – он поглядел вниз, в то, что осталось от глаз женщины.

– Ты видишь Бога? – прошептал он, чтобы его могла услышать только она.

– Ты видишь Бога? – прошептал он, чтобы его могла услышать только она.

Ее одежда, раскиданная на ветвях ближайших кустов, развевалась на ветру. Он поцеловал женщину в лоб и сжал еще крепче. Ее тесно прижатые к коже кости вернули его к реальности. И на время они остались в лесу один на один, и Земля, небо, ночь и день, добро и зло, кровь и грязь слились воедино.

Ее одежда, раскиданная на ветвях ближайших кустов, развевалась на ветру. Он поцеловал женщину в лоб и сжал еще крепче. Ее тесно прижатые к коже кости вернули его к реальности. И на время они остались в лесу один на один, и Земля, небо, ночь и день, добро и зло, кровь и грязь слились воедино.

Когда он выпустил ее хрупкое тело, она безвольно упала на подстилку из листьев; руки раскинулись, подогнутые ноги оказались придавленными под ней. Задыхаясь, с трясущимися коленями, он медленно поднялся на ноги под потоками холодного дождя, лившего с ночных небес, неуверенными шагами подошел к дереву и выдернул нож, который до этого воткнул в кору. Он сделал медленный пируэт на месте, раскинул руки в стороны и запрокинул голову, поклоняясь дождю. Танцуя, он снова приблизился к ней, упал на колени и распластался по ее телу, прижавшись щекой к ее щеке, сжимая в одной руке нож, а другой нежно гладя ее по горлу. Растрескавшиеся и опухшие губы женщины шевельнулись, грудь поднялась. Он приблизил ухо к ее лицу.

Когда он выпустил ее хрупкое тело, она безвольно упала на подстилку из листьев; руки раскинулись, подогнутые ноги оказались придавленными под ней. Задыхаясь, с трясущимися коленями, он медленно поднялся на ноги под потоками холодного дождя, лившего с ночных небес, неуверенными шагами подошел к дереву и выдернул нож, который до этого воткнул в кору. Он сделал медленный пируэт на месте, раскинул руки в стороны и запрокинул голову, поклоняясь дождю. Танцуя, он снова приблизился к ней, упал на колени и распластался по ее телу, прижавшись щекой к ее щеке, сжимая в одной руке нож, а другой нежно гладя ее по горлу. Растрескавшиеся и опухшие губы женщины шевельнулись, грудь поднялась. Он приблизил ухо к ее лицу.