Я слышала нарастающий, грохочущий рев, не столько ливня, а скорее лавины, все больше набирающей силу по мере приближения. Видела, как пропал дальний конец улицы в надвигавшейся стене белизны, сверкающего, бриллиантового занавеса из падающих кристаллов. Боулдерские Утюги[118], заплясав, скрылись, вновь появились, как узорная картинка в калейдоскопе.

До дома Старшого Бента нам было не добежать. Иголка впилась мне в руку и прошила ее насквозь, как пуля. Я вскрикнула и уронила отвертку.

Темплтона я по-прежнему держала за шею и протолкала его еще на четыре шага, к задку легковушки миссис Рустед. Положив руку ему на голову, поднажала, заставляя его опуститься на колени. Сама присела рядом. Иголка попала мне в поясницу: четыре дюйма льдистого кристалла. Еще одна впилась мне в левое плечо. Я нырнула под бампер и, извиваясь, заползла под машину, таща за собой Темплтона за плащ. Сквозь оглушающий, всесокрушающий рев я слышала, как Урсула во весь голос звала сына по имени.

Не думаю, что Темплтон понимал, что я потеряла отвертку, пока мы не оказались под машиной. Я растянулась на животе, так туго втиснувшись между рамой и дорогой, что едва шелохнуться могла. Малый принялся выворачиваться. Я всей пятерней ухватила его за плащ, и тот сразу сполз с него.

Я рыпнулась поймать, снова ухватить его и ударилась головой о раму. Второй раз за последнюю минуту я ухитрилась звездануться черепушкой, и на этот раз удар прошелся аккурат по всем швам. Галактика черных солнц взорвалась и пропала у меня на глазах, вместе со звездной картой и видимым вдали седьмым измерением Старшого Бента. Когда зрение прояснилось, Темплтон успел выбраться из-под «Тойоты Приус» миссис Рустед.

– Мам! – закричал мальчишка. Мне было едва слышно его за ревом убийственного дождя. Дорога тряслась, словно я оказалась на рельсах, по которым прямо на меня мчался товарный поезд.

Я развернулась, следя, как Темп летел обратно к дому. Иголка впилась ему в тыльную часть бедра, в одну пятку, в верх спины, и он бросился лицом вперед у самого края подъездной дорожки. Там он и оставался, когда до него добралась мать.

Малый опять попытался встать, поднявшись на одно колено. Урсула прикрыла его своим телом, склонившись над ним и обхватив его руками. Она прижала его к земле, держа под собой, когда наконец дождь ударил в полную силу – стирающий все с лица земли августовский дождь.

Вот, пожалуй, и все, что мне надо было рассказать.

Темплтона поместили в палату городской больницы Боулдера. Шестидюймовый осколок пробил ему правое легкое еще до того, как мать успела к нему, но Урсула защитила его от самого худшего, и две недели назад его выписали, передав под опеку социальной службы.