Снежная равнина до рези слепила глаза. Белый саван нетронутого снега, до самого горизонта укрывал плоскогорье. Лишь чернеющие небольшие островки скалистых уступов и придавленные тяжёлыми снежными шапками одинокие высокогорные ели нарушали эту безмолвную белую идиллию. Снег в Гелейских горах не сходил никогда. Искрясь в холодных лучах неприветливого в этих краях весеннего солнца, он сливался в единое целое с девственно чистым небосводом, и казалось, само небо снизошло на многострадальные земли Севера.

Десять дней проведённых в пути не доставили проблем. Ночи становились холоднее и меховые накидки сожжённых в знахарской хижине головорезов Грина пригодились весьма к месту. Рыжая оказалась неплохой кухаркой, а немой отличным охотником. Распустив на нити свою льняную рубаху, он сплёл тесьму, изготовил крепкое древко из акациёвой ветки и, туго натянув перекрученную тетиву, смастерил отличный длинный лук. Стрелы немой вырезал из речного тростника, заточив конец под «срезень», и теперь у путников всегда было свежее мясо — то речной фазан, то заяц, а у подножий Гелей немой подстрелили даже горного козла.

Два дня назад, проходя Семиветровые холмы, путники набрели на крошечный артельный посёлок, где местные плавильщики выливали мышьяковую бронзу. Сизо-оранжевый дым на склонах холмов Грязь увидела за́долго. Так дымят плавильные ямы, когда в только выплавленную медь добавить ярко-оранжевый пещерный реальгар. С приближением к посёлку стал почувствоваться сильный чесночный дух вперемешку с запахом серы — стойкий запах напомнил Грязи детство.

В посёлке они провели ночь. Перед сном северянка и Рыжая долго мылись вдвоём в большом медном тазу, установленном прямо над костром. Они сидели друг против друга в горячей воде, в плотном тумане клубящегося пара, и Грязь с плохо скрываемым интересом поглядывала на загорелую бархатистую кожу своей соседки.

— Нравится? — улыбнулась Рыжая.

— Тоже мне! — огрызнулась Грязь, побагровев от смущения.

— А ты ничего, — Рыжая игриво кивнула на торчащие над парующей водой ало-коричневые соски разгорячённых грудей.

— Прекрати! — фыркнула северянка, спрятав грудь под воду. Рука машинально потянулась к голому бедру в поисках клинка.

На настоящей кровати, и не под звёздным небом, а под деревянной крышей, разведчица проспала до обеда, и проснулась свежая и полная сил. Выйдя на крыльцо, прищурилась от яркого солнца. Утро выдалось морозным. Над дальними холмами белела снежной шапкой гора Шура́. Говорят, там на самой вершине звездочёт Птаха считает звёзды в каменном шатре. Вот бы ей научиться считать так же как он. А ещё говорят, на северном её склоне стоит замок Верховного Инквизитора. Оттуда он драконом по ночам вылетает карать неугодных.