— Да? — поинтересовался я, ничуть не заинтересовавшись его рассказом. — И чем же таким-этаким он занимался?

— Ха, так чем же он занимался, pardieu[64]? Тогда по ночам исчезали дети бедняков. Они куда-то пропадали. Жандармы тщательно обыскали лабораторию этого Бенекендорффа, и обнаружили не бедных пропавших детей, а полдюжины обезьяноподобных созданий, не совсем людей, но и не полностью животных. Ужасные создания имели черты и тех, и других. У них был мех и рукоподобные ноги, но лица напоминали человеческие. Все они были мертвы, все до одного. И быть может, так для них было лучше… Бенекендорффа признали сумасшедшим. Но, мой друг, несмотря на гениальность этого человека, он был совершенно безумным! Мы изолировали его от общества, и ради безопасности сожгли его записи и уничтожили сыворотку, которую он вкалывал детям, превращая их в псевдообезьян.

— Невозможно! — фыркнул я.

— Немыслимо, — согласился профессор. — Но, к сожалению, возможно. Его секрет остался вместе с ним в сумасшедшем доме. Однако из-за перипетий войны ему удалось бежать.

— Боже мой! — воскликнул я. — Вы хотите сказать, что потом след этого чудовища затерялся.

Профессор пожал плечами с истинно гэльским фатализмом.

— Возможно. Следы его затерялись, но говорили, что его видели в бельгийском Конго.

— Но…

— Так нет, мой друг. Думать об этом бесполезно. Мы оказались в тупике, но теперь сможем все разузнать… Одна просьба, а потом можете поступать, как хотите: когда следующий раз отправитесь перевязывать молодого Мэнли, возьмите меня с собой. Мне нужно поговорить с мадам Комсток…

Корнелия Комсток была дамой могучего телосложения и очень импозантных манер. Она боялась парней из клуба, репортеров, судебных стряпчих, но для де Грандина она оказалась всего лишь женщиной, обладающей информацией, которую он хотел получить. Предваряя свои расспросы, де Грандин поклонился так, как могут поклониться только французы, а потом пошел напрямую:

— Мадам, вы знакомы или были когда-то знакомы с доктором Бенекендорффом?

Госпожа Комсток посмотрела на француза так, словно была василиском и хотела поразить профессора своим самым смертоносным взглядом:

— Дорогой мой… — начала она так, словно он был безликим водителем такси, но француз встретил ее холодный взгляд совершенно равнодушно.

— Будет очень мило, если вы ответите мне, — сказал он ей. — В первую очередь я представляю Французскую Республику, но также и все человечество. И я снова спрашиваю… Пожалуйста, ответьте: знали вы когда-нибудь доктора Бенекендорффа?

Она низко опустила голову под его немигающим взглядом, и ее губы едва заметно скривились.