Николсон пришел и, казалось, сильно удивился, увидев, что я по-прежнему в доме.

— Отлично, — протянул он. — Что случилось? Что вы видели?

Я рассказал ему, что случилось, и в качестве доказательства показал сундучок.

Час спустя Николсон с помощью короткого кинжала и ненормативной лексики пытался вскрыть сундучок. В конце концов ему это удалось. Внутри оказалось несколько листов бумаги и писем, большинство из которых были адресованы Мухаммеду Дину.

Бумаги были, в основном, счета и накладные, какие всегда выписывает торговец. Они лежали в беспорядке, и многие были оформлены в спешке, хотя и датированы. Не легко было в них разобраться. Письма оказались тоже в основном деловыми, однако несколько из них были от двоюродного брата Мухаммеда Дина, некого Али Багха, торговца лошадьми из Агры. В этих письмах тоже не было ничего необычного, однако, прочитав одно из них, Николсон протянул его мне. Большая часть письма была не интересной, но, насколько я запомнил последний абзац звучал так:

Не понимаю, как ты это узнал, и почему ты хочешь использовать эти знания, чтобы погубить меня. Это все — правда. Но если ты немного любишь меня, будь терпеливым.

— Что это значит? — спросил Николсон. — В чем секрет, который узнал Мохаммед Дин? Как он мог его использовать, чтобы уничтожить своего двоюродного брата?

Мы продолжали разбирать документы и наконец на самом дне сундучка натолкнулись на документ, датированный согласно надписи 21 апрелем 1881 года:

Сегодня я нашел письма, которые я долго искал. Они являются доказательством того, что я уже давно знал, но до сих пор не имел никаких подтверждений. Али Багх — фальшивомонетчик и стоит во главе большой банды. У меня есть все факты, и если я передам их в полицию, его можно упрятать в тюрьму на много лет. Это будет хорошая месть за то, что он мне сделал.

— Теперь понятно, о чем писал Али Багх, — проговорил Николсон. — Мухаммед Дин был хвастливым и написал этому Али, сообщил, что он знает о его вине и намерен это доказать.

Далее лежало несколько рукописей, подписанных Маллек Ханом. Он, казалось, был другом Али Багха, и записи были в форме письма. Но, так как лежали они без конверта, было совершенно очевидно, что они не были отправлены.