- Все-таки мне интересно, что это было, - произнес Техасец.

- Смотрите, - сказала Микки, изучая вмятину. Она сковырнула что-то ногтем. Узкий кусочек серебристой краски. - Видите? Я же говорила. Это был большой гребаный серебристый автобус.

Морс сделал снимок краски.

Я представил себе один из тех заказных экскурсионных автобусов, на которых раньше пенсионеры ездили в Брэнсон, шт. Миссури, потоптаться под звуки кантри. Кто-то устроил на таком дикие гонки. Несмотря на абсурдность, этот образ не шел у меня из головы.

- У него не было окон, - сказала Джени.

Мы все посмотрели на нее.

- Вот, что я видела. Но толком не разглядела. Потому что клевала носом, - объяснила она. - Но потом я открыла глаза и увидела эту металлическую серебристую штуку. Она была огромная. Но без окон. Совсем без окон.

Я подумал, что это мог быть какой-нибудь армейский автомобиль. Но серебристый автобус... серебристый автобус... эти слова не шли у меня из головы. Где же я слышал про большой серебристый автобус?

Микки постукивала по губам длинным указательным пальцем.

- Тот парень... помнишь? Тот псих в халате? Он говорил что-то про серебристый автобус.

Карл рассмеялся.

- Тот гребаный Гомер? Черт, у него были накрашенные розовым лаком ногти на ногах, и он таскал с собой телефонную книгу. Сказал, что съел свою собаку.

Но теперь я тоже вспомнил. Парень в халате, чокнутый, бредящий, контуженный... но не обязательно ошибающийся. Что именно он сказал?

            Они прибыли на серебристых автобусах. Я их видел. На них были оранжевые костюмы. Они забрали преподобного Боба и бросили его в автобус.

- Могу я поинтересоваться, о чем вы говорите? - спросил Прайс.

Я рассказал ему. Рассказал о том парне, и о том, что его слова в тот раз мне показались очень странными. А теперь я вовсе не считал их такими уж странными, и, по-моему, Прайс думал то же самое.

- Хммм. Серебристый автобус. Люди в оранжевых костюмах. Так он сказал? Интересно.

Но времени для предположений не было. На улице мы были хорошей мишенью. Мы вернулись в джип, Карл сел за руль и повез нас дальше. Пока мы ехали, я неоднократно пытался завязать с Джени разговор, но тщетно. Всякий раз, когда я заговаривал с ней, она обращалась с вопросом к Техасцу или Прайсу, либо позировала для Морса.

Она перешла уже все границы, - продолжал я говорить себе. Эта сучка жива, потому, что ты позаботился о ней, а теперь она обвиняет тебя. И ты будешь это терпеть, Рик? Может, в следующем месяце ты должен познакомить ее с большим братом Тенью...