Труп Райана не вызывал у меня никакого сексуального влечения, поэтому я не стал ни трогать его член, ни пихать в него свой. Я вытер свои отпечатки пальцев, убрал ампулу в карман, и закрыл дверь. Я выключил свет в гараже. Снаружи было тихое светлое утро, я подумал, что где-то в другой части света оно уже осеннее. Солнце слепило меня, я крепко зажмурил глаза и пошел к «Мустангу». Именно так я закрывал их и на тот факт, что Белла была убийцей.

Глава сорок вторая

Из Вествуда я направился прямиком в кинотеатр артхаус, что рядом с университетом, там шел предварительный просмотр нового модного фильма. Мне впервые дали задание написать кинорецензию, мы собирались придти сюда под ручку с Лорн. Но ее на условленном месте не оказалось, и меня это нисколько не удивило. Я был рад остаться в одиночестве. Разбираться с ее интрижками мне сейчас совершенно не хотелось.

Когда фильм закончился, я пошел в кафе и попытался сделать небольшие заметки, но я ничего не запомнил. Совершенно не мог сосредоточиться, и ничего не написал.

Вместо этого я уставился в окно и выкурил много сигарет. Там, по ту сторону стекла гуляла молодежь, одетые как битники,⁴⁷ с бородками и обилием пирсинга на лице. Мне всегда было очень интересно, какого это, пойти в колледж, получить хорошую работу и жену, вращаться среди профессионалов. Все, что мне удалось представить, это чистоту. Тогда бы не пришлось трахать мужиков в машине или блевать на богатенькую тетку средних лет. Не пришлось бы никого убивать только потому, что это выгоднее, чем обратиться в полицию. Я вспоминал все свои поступки. Я видел стоявшего раком Рекса, член Райана в его заднице. Я видел себя, трахающего его в рот. Я видел Рекса мертвым, таким, каким я нашел его днем раньше, эти швы на его животе.

Вот оно. Мой мозг сразу же выстроил логическую цепочку. Я бросил деньги на стол и помчался на «Мустанге» в Уиллоу Глен сквозь поток машин.

Я у телевизора, в руках пульт, запускаю видеозапись. Я был уверен, что обнаружил нечто важное. И правда.

Я смотрел кадр за кадром, как Карен совала в себя дилдо, пока не увидел ту часть заиси, где ее живот был хорошо виден в зеркале. Я поставил на паузу. На ней был браслет, Белла говорила, что подарила ей его, когда Карен уехала из Малибу, восстановившись после операции. Но на записи живот Карен был гладким, никаких швов. Ее еще не прооперировали.

Для посторонних эта сцена ничего не значила, но не для меня. Все окружающее казалось вот-вот рухнет: земля под ногами, стены моего дома, сама моя жизнь в этом городе. Мои способности мыслить, рассуждать, отслеживать события и действия, выстраивать их в логические цепочки, теперь казалось, покоились на ложных постулатах, таких подлых, как теневые потоки Лос-Анджелеса.