Через пять минут я снова ехал по дороге, сахар с кофеином немного взбодрили меня и придали сил. Но смотреть было не на что, так что я принялся мысленно напевать мелодию из рекламы парфюма «Кельвин Кляйна».

Подъезжая  к Франклин-авеню¹² я снова начал внимательно разглядывать окружающее пространство. Поворот с бульвара Санта-Моники на океан опустел, меня очень обрадовало, что не придется делить дорогу с другими водителями.

Спина болела, я откинулся на спинку сидения. Обивка мягко ласкала мои уставшие плечи. Руль хорошо ложился в руки. «Хонда Прелюд», пять лет, совсем небольшой пробег, и ни единой царапины. Не «Порше», конечно, но жаловаться не приходится. Повезло, что вообще машина есть.

Месяц назад мой незастрахованный «Форд» угнали, единственный шанс вернуть себе персональный транспорт - это мыть грязную посуду, работать в две смены, и надеяться, что соберу достаточно денег до начала рабочего дня, и какой-нибудь сидящий сзади псих меня не убьет. Возможно, Карен тоже могла бы вложиться, но я ее не просил. К тому времени она вообще перестала вносить деньги в семейный бюджет – все, что она зарабатывала проституцией, уходило на наркоту и вечеринки. К тому же машины ее не интересовали, у Карен не было водительских прав.

Но оказалось, я рано списал ее со счетов. Ей была не чужда особая необъяснимая щедрость.

Оушн-авеню. Оставался час до рассвета. Слабый свет уже просачивался сквозь темное небо. Облака, что принесли ночной дождь, теперь стали видны отчетливее. Слишком поздно, чтобы ложиться спать. Я решил еще раз проверить парк и, наверное, пляж под ним. А затем вернуться в Венецию, принять душ, и глотнуть какую-нибудь химию, прежде чем заступить в свою смену в «Донат Хейвен».

Но все пошло не так.

Проезжая мимо камеры-обскуры¹³, я услышал вой сирены. Через две секунды из-за поворота выскочила «скорая», заглушив все вокруг своей светомузыкой. Какое-то время она держалась наравне со мной на расстоянии нескольких ярдов. Затем обогнала, перестроилась на мою полосу и рванула вперед.

Для меня эта «скорая» ничего не значила, я видел сотни таких, еще когда только приехал в Лос-Анджелес. Скорая проехала еще четверть мили, я проследил ее направление. У меня возникло плохое предчувствие, теперь я не мог просто проигнорировать ее, как часть чужого несчастья.

Я заметил движение на краю парка, расположенного напротив бульвара Сан-Винсент, он отделял от города прибрежную территорию. Там уже стояли две полицейские машины, они превратили улицу в съемочную площадку своими мигалками. Вокруг двигались темные силуэты людей, их фигуры подчеркивал яркий красно-синий свет. Листья деревьев колыхались на свету, словно дул сильный ветер.