— Мы были в столовой, — рассказывал Серега. — Как всегда, толпа. Малышня еще под ногами путается. И тут вдруг Володьку Маркелова толкнул кто-то. А потом началось! Он озверел, стал метать стулья, столы переворачивать, орать. Его еле старшеклассники успокоили, отвели к завучу. Но он и там все перевернул. Вызвали «Скорую». Что было! Короче, нас всех по домам отпустили и велели на улицу не выходить. Если это бешенство, то, говорят, оно страшно заразное!

— А Маркушин что? — вдруг вспомнил Вовка.

— А что Маркушин? — стал успокаиваться Минаев. — Его на этой «Скорой» и увезли. Вместе с Маркеловым.

— А Маркенсон-патиссон как? — зачем-то спросил Маркин.

— А что Маркенсон? — опешил Серега. — С ним тоже что-то должно произойти?

— Так произошло или нет? — еще раз спросил Вовка.

— Что с ним будет, если он сегодня дома сидит? А вот я кое-что нашел. — И, покопавшись в портфеле, Минаев извлек скомканную бумажку. — Когда шкаф свалился и все забегали по классу, я это около парты Маркушина нашел.

Маркин протянул руку, хотя и так догадывался, что в записке. Два слова печатными буквами: «Ты — покойник».

— Это все специально подстроено! — с жаром заговорил Серега. — Шкаф на Маркушу упал не просто так…

Вовка задумчиво повертел записку в руках.

— Как ты считаешь, — вдруг заговорил он, — если около кладбища зарыть коробку, что получится?

— Ничего не получится. — Минаев скорчил недовольную мину, потому что разговор стал уходить в неинтересную для него сторону. — Не найдешь потом ни в жизнь. Беличья болезнь.

— Почему беличья? — смутился Вовка. Сначала бешенство, теперь какие-то белки.

— Ну ты совсем того, — покрутил пальцем у виска Серега. — Нам географ рассказывал, что белки никогда не запоминают, куда прячут свои орехи. Если в дупло положат, еще найдут, а если под деревом закопают, то непременно потеряют. Их запасами потом ежи питаются.

— Ежи, говоришь? — В голове у Вовки что-то такое вертелось, вот-вот оно должно было оформиться в четкую мысль, но нечто пока мешало этому процессу. — Слушай, Минаев, вот если бы ты нашел клад, что бы ты с ним сделал?

— Смотря что там будет. Если золото-серебро, то куплю билет и отправлюсь в кругосветное путешествие. А если железяки — сдам их в металлолом, а на вырученные деньги мороженого наемся.

— Какой металлолом? — Вовка уже представил, как Минаев с сундучком на плече входит в подвал, где сидят прожженные бандиты и на весах взвешивают разноцветные драгоценные камешки. Фраза о металлоломе его здорово сбила с толку. — Там же должны быть украшения.

— Там — украшения, — согласился Серега. — Только железные.