Улыбка друида сделалась ужасной.

— Но, кудесник, я не знал, не мог подозревать! Если ты выполнишь то, что обещал, если подаришь мне новую жизнь в новом, молодом теле, я вознагражу тебя так щедро, как ты пожелаешь.

Глаза друида сверкнули.

— Ты злой человек, Тиберий. Я никогда не видел никого хуже. Как друиду, мне не следует злоупотреблять своей властью, чтобы служить тебе, дабы не навлечь на себя гнев моих богов. Ты должен хорошо вознаградить меня.

— Конечно, обещаю! Клянусь своей жизнью.

— Эта клятва достаточно убедительна. Теперь, тебе надо найти тело.

Тиберий вытянул тонкий палец и указал на племянника.

— Вот! — пробормотал он. — Всели меня в его тело. Этот юноша станет моим наследником, следующим императором Рима. Он молод, здоров. Люди любят его так же сильно, как ненавидят меня. Вот тело, в котором я хочу жить.

Друид кивнул, глядя через стол на худое серьезное лицо внучатого племянника императора, Гая Калигулы.

Так и было сделано! Цезарь Тиберий вернулся на материк. В Мизене он заболел и позвал Калигулу. Старик, хрипя и задыхаясь в постели, подарил Калигуле императорское кольцо. Калигула с серьезным видом надел его в темноте спальни. Он был наедине со своим дедом-императором и рыдал от глубокого волнения при мысли о том, что этот ужасный старик, несмотря на всю свою власть, умрет в одиночестве и без друзей после последнего акта разврата. Где же пребывал друид? Калигула рыдал недолго и не стал гадать, где друид, потому что седобородый старик поднялся из темноты за кроватью и подошел к нему с горящими глазами. В одной руке он держал тисовый посох со змеиной головой. Калигула поднялся с постели и обернулся.

Деревянная змеиная голова вырвалась из руки друида и зашипела, шевелясь. Огромная змея обвилась вокруг горла Калигулы, заглушая его крики. Юноша упал на кровать, где лежал император, и змея крепко прижалась к его шее. Затем хвост змеи медленно поднялся и обвился вокруг шеи Тиберия, который лежал, не сопротивляясь. Теперь оба лежали на кровати бок о бок, и огромная зеленая змея обвила горло каждого. Их лица почернели. И друид пел в темноте над телами двух умирающих.

— О Великий Тифон, Великий Сет, Великий Ноденс! — пропел друид.

Его голос невнятно перешел на кельтский, затем — на древний финикийский. Кудесник долго пел и шептал, и от его слов пламя свечей в комнате зачахло и погасло. Двое мужчин умерли. Живы были только друид и змея — и ужасный голос, произносивший странные слова, от которых дрожал воздух. Теперь, казалось, сквозь извивающиеся кольца змеи быстро пробивалось пламя. Оно вырывалось с обоих концов. От хвоста на шее Тиберия исходило тусклое голубое пламя. Другое, из головы, окружавшей горло Калигулы, было ярко-красным.