- Теперь ты доволен? – спросил я, обращаясь к Мальвейлю. Я едва сумел прохрипеть эти слова. Мое горло было так надорвано от плача, что глотать было мучительно больно. – Не осталось ничего, что ты еще можешь отнять у меня.

Теперь я знал правду. Катрин и Зандер были мертвы. Они были отняты у меня еще давно. Они умирали, и умирали, и умирали перед моими глазами, и не имело значения, какое из этих видений было правдой, а какие ложью. В конечном счете они все были правдой. Я потерял моих детей. Я покинул их. Те, которые казались мне моими взрослыми детьми, были лишь еще одной иллюзией, лишь проекцией моей души, истерзанной скорбью и чувством вины, как призрак Элианы.

Мне не было прощения. Не было искупления. Не было надежды.

Оставалось лишь еще одно, последнее, что я еще мог совершить.

Все более твердым шагом я направился к башне и моей спальне.

ГЛАВА 21

Войдя в спальню, я открыл большой шкаф и вытащил из него пластальной ящик для хранения оружия. Он прошел со мной сквозь десятилетия военных кампаний. Мои товарищи погибали, но этот ящик и то, что в нем было, всегда оставались со мной. Я поставил его на кровать и открыл. Внутри был мой плазменный пистолет, мой церемониальный меч полковника и боевой цепной меч.

Церемониальный клинок был тщательно начищен, и ярко блестел в свете люмена. Мастерство, с которым он был изготовлен, изящество его линий, было еще одним напоминанием о моей неудаче. Я не заслуживал звания, которое он символизировал.

Я ничего не заслуживал.

- Что ты делаешь?

У закрытой двери стоял Ривас.

- Я не слышал, как ты вошел, - сказал я.

- Ты был слишком сосредоточен на этом ящике.

- Конечно.

«За какого же глупца ты меня принимаешь? Тебя же нет. Ты не настоящий».