- Вы ошибаетесь. Монфоры – стражи Солуса. Мы давно защищаем его от Штроков и той скверны, что вы выпустили.
-
- Вы удивлены, как это может быть? Но кто из нас обагрен кровью своих жертв? Кровью ваших детей, если я правильно понимаю.
Я не сказал ничего.
Она кивнула.
- Я так и думала. И да, мы стоим на защите Солуса. Я скажу больше. Мы
- Почему вы не сдали нас Инквизиции? – устало спросил я.
- Мы уже пытались. Инквизиция не помнит этого, но мы помним. Монфоры – единственные, кто это помнит. Мальвейль правит через молчание, но мы помним. Даже вас мы будем помнить.
- Значит, вы могли бы остановить это?
- Нет. Мы не можем остановить Мальвейль. Все, что мы можем сделать – пытаться сдержать худшее. Мы и здесь знаем, где остановиться. Мы знаем, что лучше не стоять на пути того, что нельзя победить.
- Вы трусы.
- Мы не глупцы, - она ядовито улыбнулась. – Не поймите меня неправильно. Мне нравится моя жизнь. Я не хочу ее терять.
Все это уже не имело значения. Мне было все равно. Пусть она выжмет из Солуса хоть все его богатства. Я больше не мог понять важность потерь, что несли другие.
- И кто придет за мной теперь? Штаваак?
- Никто не придет. Никто не войдет в Мальвейль, пока вы не сотретесь из памяти. Штаваак тоже забудет вас. Я думаю, что в своих снах он, возможно, понимает больше, чем знает. Или, по крайней мере, понимает достаточно, чтобы не пытаться понять больше, чем нужно. Нет, за вами придет лишь ваша судьба. Я позволю дому пожрать вас, и мы будем надеяться, что его аппетит удовлетворен, и какое-то время все будет спокойно. Пока не придет следующий лорд-губернатор Штрок из другой ветви вашей семьи. Всегда будет еще один Штрок, и мы всегда должны оставаться наготове.
Она повернулась, чтобы уйти, потом остановилась.
- Вам будет приятно узнать, что вы добились своей цели? Некоторые из моих союзников превзошли предел в своей жадности, и я не сдержала их. Нельзя позволять Солусу уклоняться от исполнения долга перед Империумом. Это будет исправлено.