Джек рассмеялся:

- Вот не думал, что ты такой пугливый.

Он поднял занавес, пропуская внутрь Эйба.

- Давай просто будем держаться вместе. Я не смогу прикрыть твою задницу, если не буду ее видеть.

Джек отпустил занавес.

Эйб достал фонарик и включил его. Со всех сторон их окружала красная ткань. Воздух казался тяжелым и теплым, и в этой отгороженной части коридора Эйб почему-то чувствовал себя особенно уязвимым.

Джек шагнул назад, задев спиной занавес, и поднес фотоаппарат к глазам.

- Секундочку.

- Что?

Эйб направил луч на восковую фигуру Дэна Дженсона. Тело лежало на спине возле фигур Зиглера с сыном, горло разворочено, глаза блестят на свету.

- Он не должен попасть в кадр, - сказал Эйб.

Джек кивнул:

- Да. Я должен был об этом подумать.

Нагнувшись, Эйб схватил фигуру за лодыжку и выволок сквозь щель между занавесками. Выключил фонарик, выпрямился, посмотрел в темную глубину коридора. Глубоко вздохнул. Прохладный воздух показался ему невероятно свежим.

У него за спиной сверкнула вспышка. Щелчок. Он услышал гул камеры. Затем шаги Джека, выбирающего новый ракурс, и еще один щелчок.

Он вспомнил, как ахнула Тайлер, как все краски схлынули с ее лица, как закатились ее глаза и подломились колени. Он вновь ощутил ее вес, когда подхватил ее. Он вспомнил ее отсутствующий взгляд потом, как спустившись по лестнице, она бросилась на улицу, и ее вырвало.

Он занес ногу. Он с силой обрушил ее на лицо манекена, чувствуя, как проминается и крошится под ногой воск.

Тут подоспел Джек:

- Боже правый! Ты что?

- Что нужно, - сказал Эйб, и еще раз припечатал голову ногой. - Пускай проклятые туристы глазеют на кого-нибудь другого.