Кэрол пошла к флигелю Фрайерса; сырая трава намочила ей лодыжки. Девушка подошла к зданию и с легким беспокойством заглянула внутрь сквозь сетку. Да, вот и он, бледная скорченная фигура на постели. Фрайерс пошевелился, и Кэрол смутилась, осознав, что он голый. Она торопливо отступила и пошла прочь с надеждой, что он не проснулся и не заметил ее.

Девушка спустилась к ручью. В тени камней сновали стайки мелких серебристых рыбешек. Вода казалась такой манящей, что Кэрол практически представила себе, как плавает в ней. В конце концов, этим утром она не принимала ванну. Она оставит одежду вот здесь, на камне и осторожно войдет в воду. Забираясь все глубже, почувствует, как по ногам крадется холодок. И, может быть, пока она, обнаженная, будет осторожничать у берега, Джереми проснется, тихо подойдет к ней сзади и застанет врасплох – здесь, на согретых солнцем камнях. Возьмет ее за руку…

Какое недостойное поведение в воскресный день! Кроме того, ручей, наверное, всего пару футов глубиной, и дно наверняка покрыто острыми камнями.

Со вздохом Кэрол села на камень и стала разглядывать сосны на противоположном берегу, стараясь внушить себе ощущение священности этого места. Джереми может просыпаться, когда пожелает.

Проснулся позднее, чем собирался, и чувствую себя разбитым и похмельным. Пороты уехали в церковь.

Мы с Кэрол отправились покататься на машине Рози, я вел. Пока ехали, сообщил ей, что сегодня мой день рождения, и получил положенные поздравления. Но они настроения не улучшили. Позвонил родителям из торгового центра возле Флемингтона. Их беспокоит моя аллергия («хочешь сказать, у них семь кошек?») и то, как на меня влияет одиночество.

После завтрака – горячих бутербродов с тунцом и плавленым сыром – в шумной забегаловке во Флемингтоне Кэрол решила, что нам обязательно нужно купить небольшой торт и взять его с собой. Мы провели день, разъезжая по округе, мимо бесконечных полей, торговых центров и однотипной малоэтажной застройки. Эта местность быстро меняется.

В городе произошла не очень приятная встреча…

Они въехали на перекресток в центре сдержанно торжественного Гилеада. Вдоль главной улицы стояла дюжина машин, почти все черные, и все по меньшей мере десятилетней давности. На открытой площадке рядом с магазином беседовали группки людей в темных одеждах. Несколько человек с нескрываемым любопытством обернулись, когда машина подъехала ближе, но их лица были вполне дружелюбными.