* * *
После того, как Фрайерс ушел, Сарр задул одну из ламп. Потом взял вторую и тихо поднялся наверх, ступая на край старых деревянных ступеней, чтобы те меньше скрипели. Когда он прокрался в спальню, свет упал на бледное лицо Деборы. Она навзничь лежала на постели и смотрела в темноту.
– А, ты не спишь.
Она кивнула.
– О многом… надо подумать, – ее хриплый шепот все еще его пугал.
Сарр погладил жену по голове.
– Я собирался тихонько помолиться, но так даже лучше. Помолюсь за нас обоих, ладно? А ты полежи тихонько.
– Хорошо.
Он опустился на колени на деревянный пол в углу.
– Господь, услышь меня в вышней своей обители…
Дебора наблюдала за мужем, пока он не умолк. Сарр с улыбкой подошел к ней.
– И обойдемся сегодня без пения, – сказал он, забираясь в постель, придвинул лампу на ночном столике поближе и осторожно коснулся синяков на шее у жены.
– Сейчас они выглядят даже лучше, чем днем, – прошептал он. – Господь любит тебя – и я тоже. – Он медленно наклонился и поцеловал ранки у нее на горле. Женщина шевельнулась, и Сарр принял ее движение за интерес в надежде, что после всего, что случилось в эти выходные, ей хочется близости так же отчаянно, как ему. Подавшись еще ближе, он поцеловал ее в губы. Дебора ответила без всякой охоты, плотно сжав губы. Сарр поцеловал ее снова, напрасно надеясь, что она откроет рот. Возможно, ей все еще было больно. Сарр отодвинулся, чувствуя себя дураком.
Потом, когда они лежали в темноте, он протянул руку и коснулся ее плеча. Дебора пошевелилась. Чувствуя нарастающее возбуждение, Сарр погладил ей груди и живот под ночной сорочкой. Дебора снова пошевелилась и легла к нему спиной. Сарр виновато убрал руку, со вздохом повернулся на другой бок и постарался уснуть.
Двадцать пятое июля
Двадцать пятое июля
Когда Фрайерс проснулся, Пороты бодрствовали уже много часов. Он перекатился на другой бок и выглянул наружу. Первым делом на глаза ему попался паук, который сидел снаружи на сетке и держал в челюстях останки какого-то мотылька.