Дебора бесшумно присела на корточки и извлекла из-под кухонной стойки темно-красную банку, сняла тяжелую пластиковую крышку и налила немного прозрачной жидкости в миску и уже куда больше – прямо в шкворчащее мясо. На секунду оно задымилось и зашипело на более высокой, пронзительной ноте. Быстро нацепив крышку на место, Дебора сунула банку обратно в тайник, так что никто кроме нее не мог бы прочесть название, инструкцию по использованию или предупреждение: «Применять только на открытом воздухе».

* * *

Из семи кошек осталось только четыре, но никто из них, судя по всему, ничуть не скучает по умершим. Немного поиграл с ними после завтрака. Точнее, поглядел, как они гоняются за насекомыми, взбираются на деревья и дремлют на солнце. Занятное зрелище.

И, кстати о наблюдениях: собрался наконец поизучать местных птиц, хотя собирался заняться этим с первого дня после приезда. Вооружился определителем и отправился в поля. Распознавать птиц оказалось не так-то просто, потому что по большей части я смотрел на них снизу вверх против пронзительно яркого неба. Заметил красноплечего желтушника, трех скворцов и, кажется, гракла, потом мне это надоело. Такое же бессмысленное занятие, как считать автомобильные знаки из других штатов.

Вернулся к себе, раскрыл блокнот и взялся перечитывать «Сверхъестественный ужас в литературе» из сборника Лавкрафта. Этакая «Поэтика ужаса»; прекрасный справочник. Составил список литературы на лето на основе этой статьи, постаравшись охватить все, что рекомендовал Лавкрафт. Но становится тревожно при мысли о том, как мало я успел сделать и сколько еще работы впереди. Так много полузабытых авторов, которых не удалось найти в библиотеке Линдауэра, и книг, о которых я никогда раньше даже не слышал… От этого я почувствовал себя подавленным и уставшим. Прилег отдохнуть и проспал остаток дня.

За ужином Дебора выглядела гораздо лучше. Хотя она по большей части молчала, ее лицо приобрело более здоровый цвет и выглядело куда оживленнее, сама она стала жизнерадостной и активной. Сказала, что снова собирала чернику. Сарр, напротив, был снова не в духе и почти ничего не ел. Она возится на кухне, он – с едой (тушеная говядина, как и свинина за завтраком, вышла не очень вкусной, но я из вежливости ничего не сказал). Он все спрашивал, почему она почти ничего не ест, а потом отказался от пирога. «Откуда мне знать, что эти ягоды не ядовитые?» – сказал он. Нас с Деборой подобное предположение возмутило. Бедняга потратила на готовку столько усилий и явно расстроилась, так что я взял еще один здоровый кусок на добавку. Дебора тоже много ела – наверняка чтобы переубедить мужа.