Далекий голос заставил его поднять голову и посмотреть в ту сторону, откуда он пришел. Еще одна фигура, в таком же монашеском плаще, спешила вдоль дороги, размахивая руками, чтобы привлечь внимание.

Монах немного повеселел, узрев перспективу получить спутника. Он помахал в ответ, забыв об игре в каменщика. Потом поднялся навстречу.

Тот оказался человеком среднего роста, плотного, если не грузного сложения, с мягкими, недавно тщательно выбритыми щеками.

– Слава Святейшему, почтенный брат! – пропыхтел новоприбывший, подойдя вплотную.

– Слава имени Его. – ответил бородатый монах необыкновенно мягким голосом.

Толстый монах, которому на вид было лет тридцать, присел на обломок стены, отер лицо, шумно вздохнул и поинтересовался:

– Не ошибаюсь ли я? Ведь ты брат Иованн Эрнардский?

– Да, это мое имя.

– О, будь славен Святейший! – Толстяк клином сложил пальцы, закатил глаза к небу. – Меня зовут Саил, брат. И будь славен Святейший, говорю я...

– Да будет так.

– ... потому что послал он мне встречу с тобой. Брат Иованн, скоро люди устремятся к тебе с четырех сторон света, ибо слава о твоих добродетелях разошлась далеко, до самого Моснара, и даже в земли Неверного. И в нашей собственной земле... в самых глухих деревушках самые забитые крестьяне знают твое имя.

– Боюсь, и многие мои недостатки хорошо известны здесь. Я родился в этих краях.

– Брат Иованн, ты чересчур скромен. Встретиться с тобой стоило мне долгих трудов, во время которых я был наслышан о твоих святых деяниях.

Брат Иованн с некоторой тревогой снова присел на стену.

– Зачем ты так говоришь? Ты стремился найти меня?

– О-о! – Саил покачал головой, словно повторил:

"Сколько это стоило трудов!"

– Пламя моего стремления загорелось несколько месяцев назад, когда из достоверных источников я узнал о том, что ты покинул ряды армии Вернейшего, смело пересек ничейную землю и направился прямо в логово неверных. И вошел в палатку Архиневерного и проповедовал ему истину Святого Храма!

– Но обратить его мне не удалось, – с печалью сказал Иованн. – Ты правильно поступил, напомнив об этой неудаче. Я склонен к греху гордыни.

На мгновение Саил потерял нить рассказа, но только на мгновение, потому что тут же продолжил: