Лодыжки Джоша были привязаны к ножкам тяжелого стула. Он попробовал раскачаться в надежде уронить стул. Джош не очень понимал, что это ему даст, но это было бы хоть что-то. Вид стола с инструментами рядом с собой не сулил ничего хорошего, если он останется просто сидеть тут.

Раскачивание ничего не дало. Стул был слишком тяжелым, а Джош не имел никакого рычага. Он затих, чтобы отдохнуть, и тут дверь лачуги распахнулась. Его ослепил ворвавшийся внутрь яркий солнечный свет, на мгновение. Он смог только рассмотреть крупный силуэт в дверном проеме. Дверь закрылась, проявив фигуру, стоящую перед ним. Это был тот мужчина, с автострады. Только он выглядел сейчас весьма живым и здоровым. Он поднес бутылку с водой ко рту Джоша.

— Вот, — сказал мужчина, — пей.

Джошу показалось, что это самая вкусная вода, что он когда-либо пробовал. Он пил и пил, надеясь, что вода никогда не кончится, но бутылка скоро опустела. Мужчина отбросил ее в сторону и посмотрел на Джоша.

— Так лучше? — спросил он.

— Да, спасибо, — ответил Джош. — Вы можете меня освободить. Я даже не знаю, почему я здесь.

— Я боюсь, что я не могу сделать это, — отозвался мужчина.

— Почему нет?

Мужчина шагнул к столу с инструментами. Джош слышал, как он гремит ими, пока не извлек, наконец, нож для колки льда.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Джош.

— Я собираюсь пытать тебя, — ответил мужчина.

— Что? Почему? Что я вам сделал? Я пытался вам помочь!

— Я знаю. И это твоя ошибка.

— Моя ошибка? Я думал, что вы мертвы. Зачем вы хотите причинить мне боль?

— Это — то, что я делаю. Я причиняю боль людям.

— Тогда зачем вы дали мне воду? Я думал, что вы собираетесь помочь мне.

— Я знал, что у тебя пересохло горло. Я хочу, чтоб ты мог кричать.

— Боже. Да что с тобой такое? Почему ты не можешь просто меня отпустить? Я никому не скажу! Никуда не сообщу!

Паника охватила Джоша. Мужчина просто смотрел на него. Такой спокойный и мирный, как будто то, что происходило было обычным делом. Джошу приходило в голову что-то подобное, но теперь, когда он точно знал, что его ждет, его сердце было готово выскочить из груди.