– «Лепрозорий Ватку»? – переспросил я. – Оригинальное название.

– Угу. Они тут, видимо, библиотерапией баловались…

Светка бухнулась в койку, закинула ноги на спинку.

– Почитаю, пожалуй, с утра, с утра художественное слово особенно полезно. Бодрит кровь не хуже кофе.

– Ну почитай.

А я отправился умываться. Умывался, драил зубы электрощёткой на высоких оборотах и глядел в зеркало, которое и в туалете было почти от пола до потолка. Под засохшей липой, черневшей прямо напротив окна, зеленел раскладной стульчик. Вчера вечером этого стульчика не было.

Наблюдают. Ладно. Пусть.

– Ну, как прокажённые? – спросил я, вернувшись в палату.

Светка лежала и читала, быстро перелистывая страницы. Скорочтение, однако. А я вот не люблю скорочтение, половина мимо мозга проскакивает.

– Ничего, – кивнула Светка. – Поучительно. Страдают и думают.

– О чём?

– В основном о том, что пожрать. У них там не только проказа, но и голод. Лифляндия, однако, солёными миногами питались.

– Печально.

– Угу. А главный герой пытается понять, почему проказа грызёт одних людей и минует других, хотя есть нечего и тем, и другим, и главному герою.

– И почему же?

– Потому что люди разные. Одни как бы готовы принять гниль, а другие нет, другие сопротивляются. Причём это всё на подсознательном уровне.

– Чушь, – возразил я. – Проказа – это обычные микробы, любой может заболеть, никто не застрахован. Лечится антибиотиками.

– Любой может, но болеют не все. Значит, не просто микробы. Вон Че Гевара проехался по всем лепрозориям Латинской Америки – и не заболел. Не пристало.

Я промолчал. Че Гевара – мощный аргумент, кто с ним может соперничать?

– Раньше считали, что лепра – это дыхание василиска, – сказала Светка. – Что, если в каком-то городе люди много болеют, то где-то в окрестных топях обязательно лежит василиск. И своим зловонным дыханием отравляет и заражает население.