Я бросился бегом ко входу в пещеру, но Джесси следовала за мной по пятам. Я внезапно замер. Как только она врезалась в меня, я вытянул руки вперед, рассчитывая ударить ее локтями. По идее, это должно было перебить ей дыхание, а еще я рассчитывал добавить ей по голове и вывести тем самым из игры.

Однако мне это не удалось.

Как бы я ни хотел не дать Джесси последовать за мной в пещеру, нежелание причинить ей боль заставило меня остановиться.

Она толкнула меня.

— Быстрей!

Я бросился к пещере с Джесси за спиной, размышляя о том, правильно ли я поступил, не вырубив ее наглухо. Затем я пришел к выводу, что оставить ее снаружи одну может оказаться хуже, чем позволить пойти вместе со мной. В этом случае она будет там, где я смогу присмотреть за ней и защитить в случае необходимости. Мы достигли входа. Присев на корточки, я полез внутрь первый. Как бы я ни хотел оставить Джесси вне этого дела, слышать ее тяжелое дыхание за спиной было невыразимо приятно.

Я полагал, что не увижу ничего. Однако впереди виднелся дрожащий свет, который, похоже, исходил от маленького огонька, невидимого за поворотом.

Между мерцанием и нами была только тьма.

Поскольку мне были нужны обе руки, я убрал кольт в кобуру. Когда я принялся пробираться вперед, Джесси взяла меня за воротник рубашки. Пригнувшись пониже, чтобы обезопасить голову, я медленно и осторожно двигался вперед, выставив руки перед собой.

Я не успел сделать и пяти шагов, как, разрезая темноту, вновь раздался крик. Словно весь воздух задрожал, когда звук его прошел мимо. В крике звучала непереносимая боль.

— Что он с ней творит? — прошептала в ужасе Джесси.

Что ж, мой разум выдал множество картин.

— Один Бог ведает, — буркнул я, решив, что скорее всего, он заживо снимает с нее кожу.

Но она еще не умерла, сказал я себе. Мы можем успеть вовремя.

Однако это было медленное перемещение. На каждом шагу пещера издевалась надо мной. То она подсовывала под ноги уступ, чтобы я споткнулся, то уводила пол из-под ног. Несколько раз рука Джесси на моем воротнике помогала мне не упасть. Иной раз мы оба падали. Я стукался снова и снова, но ни один из нас не издал ни звука, и мы продолжали идти дальше.

Прохладный воздух пещеры теперь нес слабый запах разложения. Я припомнил, что Барни Дайр говорил нам о вонище и рассудил, что мы, стало быть, приближаемся к уиттловскому собранию мертвых женщин.

С каждым шагом аромат усиливался.

Неверный оранжевый свет был не более чем в двадцати футах, когда раздался третий крик. Хоть от него у меня заломило зубы, услышать его я был рад.