Они были заброшены в течение многих десятилетий.

Но эта лачуга...

Ещё до того, как я увидел тусклый жёлтый свет в окнах, я подсознательно знал, что она не пустовала. Меня не отпускало неприятное ощущение, что за мной наблюдают. Только не мог понять: из дома или со стороны болот. Ощущение было отвратительным, и я бросился к разваливающемуся дому. От насыщенного запаха подгнивающей растительности меня чуть не стошнило.

Я забарабанил в запертую дверь. Минут через пять мне открыли.

Точнее, приоткрыли, оставив лишь щель, чтобы меня рассмотреть. И через эту щель в свете шипящей масляной лампы я увидел часть лица... Старого, с жёлтой, как пергаментная древняя рукопись, кожей. Покрасневший глаз смотрел на меня почти со страхом.

И послышался скрипучий голос:

- Кто... Кто там?

- Бассетт, - ответил я, чувствуя, как холодные пальцы ночной сырости сжимаются у меня на шее. - Дэвид Бассетт... Я турист. Потерялся на болотах...

- Турист, говоришь...

Дверь приоткрылась чуть шире. И я почувствовал манящее тепло жилого дома. Но было что-то ещё... Старый, жуткий запах старости - и мне это не понравилось. Наверно, такие дома, которые стоят по триста лет, имеют право на подобный запах, но для меня он был отвратительным. Это был не просто запах времён; нет, здесь пахло грешными воспоминаниями, разложением и годами хранившимися в ящиках комода старыми вещами.

У меня кровь застыла в жилах. Мне хотелось бежать без оглядки и никогда сюда больше не возвращаться.

- Бассетт, Бассетт, - пробормотал старик, распахивая дверь. - Значит, ты турист, да? Заблудился, как ребёнок, в лесу, и я единственный, кто может тебя приютить? Ты ведь об этом просишь, да?

- Да, - кивнул я, а вода текла с меня ручьём.

Старик поднял старую масляную лампу повыше, пристально меня рассматривая. Удовлетворив своё любопытство, он глянул на бурю за моей спиной, словно там что-то пряталось. Подозрительный старик? Да нет! Параноик до крайности!

- Ну что ж, мистер Бассетт, хотите спрятаться от непогоды? Говорите, вы турист? Но приходили и другие, да... Сколько раз они лгали. Приходили с болот, да... Стучали в дверь посреди ночи... Те, кого ни один человек в здравом уме не пустит к себе на порог.

Он тряхнул головой. Редкие седые пряди волос рассыпались вниз по шее, как белые ленты.

- Но я не могу прогнать тебя я в такую погоду... Что ж, входи, милый странник!

Мы вошли внутрь, и массивная дубовая дверь захлопнулась за нами, как крышка гроба. Старика звали МакКерр - просто МакКерр. Его семья владела этим домиком ещё со времён Пуританской революции[1]. Держа над головой фонарь, мужчина провёл меня по узкому коридору в помещение, которое являлось, скорее всего, гостиной с каменным полом и громадным пылающим камином, дым от которого поднимался вверх и коптил балки и стропила.