Ночь за ночью, сидя в одиночестве в Центре Безопасности, Джим наблюдал за ней.
Он смотрел, как она спит на каменном полу, набросив простыню на обнаженное тело. Смотрел, как она неподвижно сидит, скрестив ноги и глядя на стены. Смотрел, как она присаживается над железным ведром, чтобы справить нужду. Иногда она обмывалась губкой.
Часто она упражнялась. Несколько часов подряд она могла бегать на месте, подпрыгивать, размахивать руками и ногами, делать растяжку, приседать и отжиматься. Джиму нравилось созерцать ее быстрые изящные движения, ее гибкие мускулы, ее развевающиеся волосы и покачивающиеся груди. Ему нравилось, как блестит от пота ее тело.
Он никак не мог наглядеться.
Каждый день Джиму не терпелось дождаться часа, когда он сможет сменить Биффа и остаться наедине с Дайаной.
Когда ему приходилось отправляться на ночную облаву, он чувствовал себя донельзя несчастным. Но он исполнял свой долг. Он отлавливал беззаконных женщин. Некоторые из них становились Особыми, но, посещая их в Почетных Комнатах, он всегда старался представить на их месте Дайану.
А потом, однажды ночью, наблюдая за ее упражнениями, он заметил, что живот ее уже не столь плоский.
- Нет, - пробормотал он.
Всю зиму он наблюдал, как она раздается. С каждой ночью ее груди делались больше, а живот превращался в выпирающий холмик.
Он часто задумывался, чье она вынашивает дитя. Может, его. А может, и Фила.
И его постоянно беспокоил День Выдачи.