Однажды она добавила, чуть задумчиво, будто долго собиралась с мыслями:

– Знаешь, я настоящая сука. Использую мужиков, как хочу. Собрала вокруг себя влюбленных идиотов и заставила плясать под свою дудку. Иногда я думаю, что надо бы все это бросить, завязать, остаться с Вадиком и быть ему верной. Но потом сразу понимаю, что не могу без вас. Вы все вместе – мой идеал. Образ, который я создала. Я всегда знаю, к кому ехать и когда, чтобы получить максимальное удовольствие. Сучка же натуральная, да?

Я, конечно же, не ответил, потому что до моего выхода из комы оставалось три недели.

К тому времени Ника рассказала мне все, что хотела, и исчезла. Она насытилась обществом почти-мертвого-человека и переключилась на кого-то другого. Я для нее был кусочком незавершенного пазла, но кусочком ненужным, вроде уголка голубого неба, и мое отсутствие не портило общей картины. Поэтому мною можно было пренебречь.

Всего получилось семь мешков. Я вынес их на улицу и сложил на заднем сиденье автомобиля. Ночной воздух обжигал легкие свежестью и прохладой. На небе высыпали яркие звезды – миллиарды звезд. Они умиротворяли.

Я оперся о бампер, достал сигареты и закурил. От нервного напряжения болезненно пульсировало в голове. Дым разъедал легкие, словно где-то внутри сидело существо с опасной бритвой и наказывало за каждую затяжку.

Нашел взглядом окна квартиры сверху. Горело только одно – на кухне. Гости выпровожены, можно отдохнуть. Самое время, чтобы нанести визит вежливости.

Я докурил, потушил сигарету о бампер, быстро поднялся на нужный этаж. На лестничном пролете было полутемно и тихо. У лифта висело пыльное зеркало в полный рост, и я увидел себя – в майке и трико, в тапочках на босу ногу, с зачесанными назад волосами, чтобы хорошо были видны рваные шрамы, похожие на разбегающиеся тропинки. Один – к правой брови, второй к переносице, третий параллельно бровям, к левому виску. Красавцем меня теперь сложно назвать. Левую скулу мне так и не вправили как следует, она торчала под натянутой кожей, будто хотела разорвать ее и вырваться наружу. На правое ухо не хватило денег.

Каждый, кто видел меня без грима, без темных очков и в прекрасном освещении, немел от страха и отвращения. Это всегда давало мне фору.

Я вдавил кнопку звонка, потом, для вида, постучал пару раз. Глазок прикрыл большим пальцем.

– Кто там?

– Соседи справа. Музон услышал, думаю, давай познакомимся, что ли? – голос мой звучал развязно и весело.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась, выпуская яркий свет из коридора, который развеял тени и обнажил мое уродство.