Наваждение рассыпалось. Юля обнаружила, что указательный палец ее правой руки застыл над кнопкой Enter. Знак вопроса мигал. А в кровати орала, вопила, надрывалась, хрипела Зоя.
Юля вскочила, бросилась к девочке, схватила ее в охапку и встряхнула.
– Ну, сколько можно орать? – зашипела она, не обращая внимания, что на улице уже рассвет, что часы показывают половину седьмого утра. – Почему ты не можешь вести себя по-человечески, как нормальные дети?
Крохотная головка Зои откинулась назад, как у куклы. Девочка захлебнулась криком и затихла. Юля швырнула ее на кровать, взяла с подлокотника недопитую бутылочку с ночной смесью и запихнула латексную соску между крохотных губ.
– Ешь давай! Нормально ешь, чтобы не просить! Надумала тоже, постоянно орать!
Перед глазами подмигивал вопросительный знак.
Уверена ли она, что хочет отойти от монитора?
Когда Зоя, наевшись, затихла, Юля пошла в кухню и там уже поняла, что меж занавесками проскальзывают первые лучи солнца. Попугай, которого, по-хорошему, надо было укрыть на ночь, нахохлившись сидел на жердочке. Юля подсыпала ему еще корма, набрала стакан холодной воды. В висках зародилась тонкая, противная боль. Будто голову проткнули спицей.
Господи. Она общалась в чате знакомств всю ночь! Вот это приключеньице!.. Хорошо, надо бы заглянуть на минутку, попрощаться и спать. Глаза слипались. Вдобавок затекла шея.
– На минутку. Честное пионерское.
Юля сама не заметила, как произнесла это вслух. Вышла из кухни, в комнату, мимо спящей на кровати Зои, к ноутбуку. Одним глазком… что же после знака вопроса?
Буквы впились в ее глаза, будто крохотные, но очень острые крючки. Подтянули к себе.
Подсечка.
Она не заметила, как села в кресло. Пальцы легли на клавиатуру. В уголках глаз зародилась тупая, ноющая боль. Будто крючки