Как и накануне, Джулиет проверила все окна в доме, ища следы присутствия зверя. Солнце только начало золотить пики гор на востоке, в его косых лучах любые отпечатки будут хорошо видны. Она заметила под окнами следы птичьих и кроличьих лап, но ничего похожего на следы волка, собаки или лисы.

Закончив осмотр, Джулиет пошла на кухню и поставила чайник на плиту. Достала коробочку «Эрл Грея», насыпала немного заварки в фильтр и опустила в заварочный чайник. Надо было что-нибудь съесть, но голова болела так, что одна мысль о еде вызывала тошноту. Может быть, тост. Или два. И чуть-чуть масла.

Вода закипела. Джулиет выключила газ и залила чай кипятком, подошла к входной двери и прислушалась.

За дверью стояла гробовая тишина, не слышно было даже пения птиц. Ей показалось, что в мире исчезли все звуки. Или она оглохла, пока спала. Джулиет понимала, что это не так, ведь она только что слышала, как кипит чайник. Она постучала пальцами по деревянной двери. И, конечно, услышала стук. «Со слухом у меня все в порядке, – подумала она. – Просто снаружи очень тихо».

В голове тут же всплыло выражение «зловещая тишина».

Едва она коснулась дверной ручки, как сердце как бешеное заколотилось в груди. Она стала глубоко и медленно дышать, дожидаясь, когда оно уймется. Потом откинула задвижку, и сердце снова едва не выпрыгнуло из груди. Она подождала еще немного, успокаиваясь. Хватит тянуть, иначе чай будет слишком крепким и начнет горчить.

Но она должна проверить. Если зверь ушел и отсюда можно выбраться, она должна воспользоваться этим шансом.

Собравшись с духом, Джулиет открыла дверь. Сначала совсем чуть-чуть. Чтобы можно было выглянуть в щелку. Она разглядела дорожку, ведущую к дому, снег, пятна крови рядом с телом Стью. Тогда она приоткрыла дверь пошире. Ничего не произошло.

Джулиет вышла наружу, прикрыла за собой дверь, но ручку все еще не отпускала. Воздух словно застыл – ни дуновения ветра, ни хлопанья крыльев, ни чириканья – обычных утренних звуков, к которым она давно привыкла. Было холодно, как глубокой зимой. Такие дни ассоциировались у нее с походом по магазинам. Витрины украшены к празднику и манят потратиться и получить удовольствие от покупок.

После смерти Росса она перестала украшать дом к Рождеству, и этот год не стал исключением. Праздники без него потеряли всякий смысл.

Наконец, она отпустила ручку двери и сделала несколько шагов. Теперь она видела тело Стью, и этого от зрелища к горлу подкатил комок.

Волка не было.

Может, он ушел. Ее воображение наделило его чуть ли не сверхъестественными способностями, но что, если это был обычный крупный зверь? Голодный, вот и задрал пару коров, а потом увидел Стью и воспринял его как угрозу, потому что тот лишил его обеда. В нем не было ничего сверхъестественного, зверь не мог читать ее мысли или догадываться о ее намерениях. Ночью ей казалось, что он и не на такое способен, но это была лишь игра воображения и паника. Сейчас волк, должно быть, уже далеко.