Рядом со мной Райа стонала во сне. Тот сон, несомненно.

Джибтаун, Джоэль и Лора Так и все мои остальные друзья-балаганщики казались так далеки в этот час – и я тянулся к ним. Я думал о них, рисовал себе облик каждого из них и долго вглядывался в него, прежде чем вызвать в памяти другой образ, и сама мысль о них несколько улучшила мое состояние.

Потом я сообразил, что тянусь к ним и черпаю мужество из их любви точно так же, как раньше тянулся и черпал мужество из любви матери и сестер. Возможно, это означало, что мой прежний мир, мир семьи Станфеуссов, ушел, ушел навсегда и не вернется ко мне. На подсознательном уровне я, должно быть, уже воспринял это как факт, но до настоящего момента я так ясно не осознавал этого. Ярмарка стала моей семьей, и она была хорошей семьей, самой лучшей. Но была глубокая горечь от понимания того, что скорее всего я никогда больше не вернусь домой, что мать и сестры, которых я любил в юности, были хотя и живы, но уже мертвы для меня.

25 Перед бурей

25

Перед бурей

Утром в субботу облака были еще зловещее и тяжелее, чем в пятницу. Небо словно опустилось ниже к земле, слишком тяжелое, чтобы удерживаться на более высоком уровне.

Яростно фыркающий, задыхающийся и визжащий ветер предыдущей ночи совсем выдохся, однако в наступившей за этим тишине и спокойствии не было ничего хорошего. Странное состояние, ожидание чего-то, жуткая напряженность казались частью засыпанного снегом ландшафта. Вечнозеленые ели и сосны, вырисовывающиеся на фоне шиферно-серого кеба, напоминали часовых, стоящих в мрачном ожидании наступления могучей армии. Другие деревья, лишенные листвы, казались предвестниками дурного – они словно вздымали черные костлявые руки, предупреждая о надвигающейся беде.

После завтрака Кэти Осборн уложила свой багаж обратно в машину, намереваясь отправиться в Нью-Йорк. Она собиралась пробыть в городе всего три дня: вполне достаточно для того, чтобы уладить дела с квартирой, отослать уведомление в «Барнард» о своей отставке (она собиралась сослаться на ухудшение здоровья, хотя этот довод и не выглядел слишком убедительным), упаковать свою библиотеку и попрощаться кое с кем из друзей. Сказать «прощайте» совсем нелегко, потому что она будет искренне скучать по этим людям, небезразличным ей, и потому, что они решат, что она помутилась рассудком и начнут – из лучших побуждений, но все равно приятного мало – пытаться переубедить ее. А еще потому, что она не может быть уверена, на самом ли деле они обычные мужчины и женщины, за которых себя выдают.