Изломанный контур руин изменился. Над полуразрушенной башней поднимался сгусток чернильной тьмы, еще более черной, чем тьма, что жила позади звезд, плевок мрака. Внутри тошнотворно ворочалось что-то бесконечно огромное, членистое, механистичное, угловатое, исторгающее черный пар из бесчисленных отверстий и сочленений, и алые всполохи адского пламени подсвечивали его снизу.

Оживший босхианский кошмар воздвигался над развалинами бесконечной изломанной колонной, мировым древом, в ветвях которого запутались мириады беспомощных звезд. Выше и выше – казалось, не будет ему конца. Несмит оцепенел. Безобразный черный столп упирался макушкой в ночное небо.

Несмит понял, что еще немного – и разум его помутится, точно так же, как помутился когда-то разум Уильяма. Дьявольский конструкт, покидавший свое уютное лежбище в основании замка Дадли, пронзил небо насквозь, стремясь навеки приковать его к земле.

Кажется, Несмит кричал, не слыша собственного крика. Он был уверен, что оглох от рева проснувшегося под холмом зверя. Он страшился остаться навеки в ватной тишине, поглотившей его без остатка. Несмит ошеломленно заметил, с каким благоговением и восторгом, открыв слюнявый рот и широко распахнув глаза, созерцает Уильям это чудовищное возвращение Люцифера на небеса.

Много позже Несмит вспоминал, что именно это напугало его больше всего.

А потом все закончилось. Исчезло. Но оставило след в самой ткани мироздания. Желоб, полный клубящейся тьмы и неслышного свиста безжалостных лезвий. Леденящим холодом веяло из него, но рана в небе уже начала затягиваться, и звезды возвращались на свои законные места и слагались в знакомые созвездия.

В «желоб» полились чернила. Мир вокруг померк окончательно. Несмит посмотрел налево и едва не вскрикнул. Совсем рядом с ним в темноте висели белки глаз. Покрытое сажей лицо было едва заметно.

Уильям улыбался совсем по-мальчишески: бесхитростно и счастливо, как могут улыбаться только дети и сумасшедшие.

– Уильям?

Тишина в ответ.

– Что? Что ты видел, Уильям?

Уильям молчал. Несмит попробовал снова:

– Ты видел огонь? Что-то из огня?

Ответом был безумный взгляд. Больше «да», чем «нет». На другой ответ Несмит уже и не рассчитывал, но тут Уильям открыл рот и издал звук – неожиданный, очень знакомый и жуткий от моментального узнавания.

Литейщик чирикнул.

Прошли годы.

Несмит часто спрашивал себя, что стоит за стремительным взлетом, расцветом инженерной карьеры, чудодейственными изобретениями и бесчисленными патентами. Способен ли человек его эпохи, пусть даже одаренный, в одиночку изобрести целый дивный новый мир?