Если бы не кровь, можно было бы подумать, что Кэт устроилась прикорнуть.
Выглядело так, будто кто-то втер ей горсть земляники в губы, щеки, шею. Может быть, кровь размазала она — пальцы были все красные.
— Из носа натекло, — пояснила она.
— Это все?
— А тебе мало?
— Нет! Боже мой! Тебе повезло.
— Повезло? С натяжечкой. Но, знаешь, задние сиденья всегда безопаснее. Я шлепнулась поперек Пегги и скатилась на пол. Там и лежала, когда Снегович подошел. Руки, ноги разбросала. Черт, я, наверное,
— Вряд ли им обошлось, — поморщился я. — Вроде, все работает, хотя… вот тут вроде шишка. — Я коснулся левой стороны головы — и верно, обнаружил вздутие размером где-то с половинку теннисного мяча между ухом и лбом. Волосы в той области были липкие и затвердевшие на ощупь. Коснувшись макушки, я вздрогнул — под пальцами было что-то податливое и мокнущее. Видимо, порез.
— Думаю, ничего страшного со мной не случилось, — сказал я.
Пока я ощупывал голову, Кэт пыталась сесть. Давалось ей это нелегко. Со стонами и зубовным скрежетом. Рубашка соскользнула с ее правого плеча, и, несмотря на все свои шишки, я залюбовался открывшимся видом, вновь на миг отринув боль и все риски, связанные с делом, в которое мы впутались.
Заметив мой взгляд, она поправила блузку, но с пуговицами возиться не стала. Поворочавшись туда-сюда, она выглянула в окно — первый раз после аварии, до этого-то она лежала сильно ниже.
— Что-то я его нигде не вижу, — сказала она.
— Он непременно прикатит обратно.
— Да, пожалуй.
— И мы обязаны выбраться отсюда, прежде чем он появится, — сказал я ей.
— Проверь, работает ли двигатель.
Я был абсолютно уверен, что машине уже не суждено завестись, но на всякий случай несколько раз повернул ключ зажигания в замке. Что-то под капотом щелкнуло, потом бахнуло, потом умолкло на веки вечные.
— Понятно. Не продолжай, — махнула рукой Кэт.
— Хорошо, уехать нам не удастся. Но тут полно хороших мест для укрытий.