Я глянул на ее ноги. Туристские бутсы мотали незакрепленными языками при каждом ее шаге.

Мне понадобилось время, чтобы вспомнить, почему шнурков не было. Она подвязала ими сарафан Пегги, после того, как обе лямки порвались. Потом, после того, как злосчастную простыню залило кровью Снега Снеговича, Кэт переодела ее в рубашку и джинсовую юбку.

— Если мы вернемся тем же путем, что пришли, — сказал я, — то можем найти платье Пегги и вернуть твои завязки.

Кэт нахмурилась.

— Оно же за телом Снега?.. — спросила она, явно не вполне уверенная в истинности своих слов.

— Должно быть там.

— Да, там, где стоял фургон… пока Пегги не попыталась уехать без нас.

— Верно.

— Веревка должна быть там же, — сказала Кэт. — Возьмем ее и шнурки.

Вскоре мы дошли до того места, где фургон, неуправляемый, протаранил скалу и издох. Остановившись у повисшей на одной петле двери, мы некоторое время смотрели на безжизненную развалюху.

— Их не видно? — спросила Кэт.

— Нет. Я не вижу. А ты?..

— Тоже.

— Может, они решили заночевать в шахте.

— Вряд ли. Будешь что-то брать из фургона?

Я подумал о своей походной сумке. О сумке Кэт. Одежда, предметы первой необходимости… все то, что мы спешно паковали с ней на пару в ту роковую ночь.

— Пусть лежит, где лежит, — махнул рукой я. — Не хочу тащить это все на себе.

— Подожди здесь, — сказала она и запрыгнула внутрь.

Она вернулась через пару минут с лопатой и ледорубом.

— Ты шутишь, — выдохнул я.