Скорей всего каждый император передавал теоретическое наследство собственному сыну во время личных уроков. Благо, что лет для неспешной учебы хватало, а великий дворцовый комплекс только для них и хранил свои тайны. Но какой бы феноменальной не была память, какими бы приемами для улучшения сообразительности Гранлео не пользовались, все равно за девять веков просто обязаны были появиться определенные провалы в знаниях. Восполнить их могли лишь тремя путями: восстановить утерянный элемент новыми научными изысканиями, попросить помощи у развитой цивилизации или отыскав нужные пояснения в инструкциях. Первые два пути давно по неведомой причине оказались перекрыты. Ведь для этого надо иметь массу сподвижников или прямую связь с великим космосом. Ни того ни иного у Гранлео или даже пары Гранлео не было. А может, они и не хотели ни с кем связываться?

Значит, для монаха и его команды оставался единственный путь: пересмотреть все печатные и рукописные образцы местной грамоты. Этим они и поспешили заняться, вернувшись в «Рогалик». Но за целый час удалось отыскать только одну тетрадь, достойную внимания. Толстая, в кожаном переплете, она скорей напоминала дневник, но в неровном, сложном для понимания почерке угадывались буквы того самого древнего галактического языка, который Виктор сносно понимал.

С первых же слов тетрадь показалась никчемным скопищем довольно глупых и банальных рассуждений об отношениях между мужчинами и женщинами. Причем каждое слово приходилось разбирать с трудом, над каждым предложением долго думать, пытаясь понять его логическую форму и смысл. Проклиная самыми нехорошими словами человека, писавшего подобную белиберду, Виктор сразу сунулся в середину записей. Там его в первую очередь заинтересовали некоторые нарисованные от руки схемы, некое подобие несуразных чертежей и куча непонятных знаков. Вспотев от титанических усилий, пришелец с ужасом осознал, что здесь прочитать что-либо будет еще сложней. Не только почерк стал хуже, размашистей и неразборчивей – сплошным потоком пошли совершенно непонятные сокращения, словно человеку было лень дописывать до конца не только длинные слова, но и короткие.

С возмущением зарычав, Менгарец захлопнул тетрадь и несколько мгновений порывался отбросить ее со злостью в общую кучу ненужной макулатуры:

– Руки за такое надо отбить! Ну как можно подобное писать? Как?!

И скорей всего он обрадовался, когда правая дверь «Рогалика» открылась и вбежал юный паж, выполняющий роль посыльного при принцессе:

– Ее высочество ждет вашу святость на пятнадцатом объекте!