Джиллиан хлопнула его по бедру.

- Ты прекрасно выглядишь, - сказал он.

- Конечно. Я как будто побывала в мусоропроводе.

И она вдруг представила себе трупы двух молодых женщин, как они выглядели, когда она стояла над ними после того, как выползла из-под Холдена. Затем оказалась на своем горном насесте, глядела вниз, и девушки все еще были живы, их крики доносились сквозь шум потока, когда Холден работал над ними.

Джиллиан почувствовала, как внутри у нее все сжалось и похолодело. По коже побежали мурашки.

- Джерри?

- Да?

- Джери. Ты меня любишь?

- Любят ли пчелы мед? Следует ли ночь за днем? Любил ли Ретт Скарлетт?

- Как смешно. Я серьезно, приятель. Мне нужно знать, действительно ли ты меня любишь. Понимаешь? Мне это очень важно.

- В смысле, пойду ли я за тобой на край земли?

- Вот именно.

- К чему это приведет, Джилл? И почему ты так серьезна в такой час?

- Потому что, болван, я вот-вот проболтаюсь. Например, расскажу тебе такую историю, какой ты, вероятно, никогда раньше не слышал. И все это будет правда. Обо мне. Поэтому я должна доверять тебе. Мне нужно знать, что ты любишь меня настолько, чтобы сказать: "Эй, да ну нафиг. Мне важна ты, а не твоя чертова биография".

Джерри приподнялся на локте и посмотрел на нее. Слезы текли по ее порезанным и покрытым синяками щекам.

- Боже мой, Джиллиан. В чем дело?

Ладно. Ей пришлось нелегко. Ужасное было время, из-за Фредрика Холдена и всего прочего. А он к тому же был ее дядей. Но у Джерри было непреодолимое чувство, что было что-то еще. Что у нее на уме нечто гораздо большее.

- Если ты любишь меня, и мы останемся вместе, я хочу, чтобы ты меня знал. Настоящую Джиллиан О'Нил. Неважно, сколько у меня псевдонимов, чем я зарабатываю на жизнь, в какой позе сплю по ночам, какой сорт кофе пью... Мне просто нужно признаться, Джерри. И после того, как услышишь то, что я должна рассказать, я хочу, чтобы ты был честен. Скажи, что любишь меня и что мои секреты будут в безопасности с тобой. Или скажи, что не хочешь ничего знать, и я просто замолчу и пойду спать.

Она выглядела такой несчастной, что он взял ее на руки и успокоил, как ребенка. Любовь, сострадание и забота о ней нахлынули на него. Никогда прежде, за всю свою жизнь, он ни к кому не испытывал таких чувств.

- Ну вот, любимая. Не нужно ни о чем беспокоиться. Я люблю тебя - поверь мне, люблю. Такую, какая ты есть. Без прикрас. Без каких либо скрытых мотивов. Только тебя. Если ты собираешься сказать мне, что ты удостоенный наград сценарист, не утруждайся. Я и так знаю. Ничего другого мне рассказывать не надо.