Она пригляделась, ошеломленная, и увидела, что это кошка. Нет, раньше она не видела ни одной кошки, она только слышала, что бывают такие звери, но нет – не такие. Эта кошка была даже не рыжая, а оранжевая, яркая-яркая, и ее шерстка переливалась, как шелк, и глаза у нее были как два янтаря. Оранжевая кошка увидела женщину, замершую в дверях, и подбежала к ней, и потерлась о ногу, и замурлыкала так мелодично и ласково.

Пустое сердце несчастной женщины сразу же переполнилось чувством. Она наклонилась и погладила кошку. Она была мягче шелка и теплая, как пирог только что из печи.

– Моя красавица, – сказала женщина.

Но тут она услыхала тяжелые шаги мужа, который спускался по лестнице, и не успела даже оглянуться, как он уже встал у нее за спиной.

– Чего копаешься, ты, свинья? – сказал он и ударил ее по затылку. – Иди уже за водой. Где мой бульон? Зачем тебя держат здесь в доме, ты, сучка?!

И тут он увидел кошку – яркое пятнышко на снегу, словно кусочек летнего солнца.

– А это что еще за грязная тварь? Ты что, кобыла, все это время держала здесь кошку?! И кормила ее едой, предназначенной для меня?! – Он толкнул женщину так, что она упала, и собирался пнуть кошку ногой, но кошка отпрыгнула, точно язычок пламени на снегу. Муж поднял камень и швырнул его в кошку, но не попал. Обогнув сарай, кошка скрылась из виду.

– Вот что, – сказал муж жене, – помяни мое слово: поймаю я эту тварь и шкуру с нее сдеру. Будет мне воротник. – С тем он вернулся в дом, чтобы не простудиться, избивая жену на морозе.

Женщина никогда не плакала, никогда, но сейчас, по дороге к колодцу она расплакалась, и слезы сразу замерзли у нее на щеках. Она думала: как же ей, бедной кошке, быть на таком жутком морозе? Но тут она подошла к колодцу, разбила лед, набрала воды и поспешила домой – готовить мужу еду.

Весь день женщина думала о кошке. Думала с удивлением и страхом, потому что как же ей выжить в таком снегу? А когда она вышла вымыть горшки, она оставила дверь сарая открытой – на случай, если кошка вернется и захочет укрыться внутри. Но кошки не было видно.

Что же до мужа – он больше не заговаривал про кошку, но он достал свою пращу, и сел точить нож, и точил, пока от лезвия не полетели синие искры. Серый день обернулся мутными сумерками, а когда за окном стемнело, муж поднялся и пошел к двери, но не решился выйти на улицу.

Весь день валил снег и тут же смерзался коркой, и на снегу не было никаких следов, даже следов женщины, не говоря уже об отпечатках легких кошачьих лап.

Женщина подогрела эль и подала его мужу, он выпил и попросил еще, а потом снова уселся в кресло, и женщина подумала: может быть, он забудет.