— Там какие-то злые гномы.—Фрэнк рассмеялся.—В общем, вы прослушайте, а завтра побеседуем. Спокойной ночи, святой отец.
— Спокойной ночи, Фрэнк.
— Желаю вам хорошенько развлечься.
Каррас повесил трубку, разыскал нужную ленту и вставил ее в магнитофон. Сначала он просто прослушал ее. Покачал головой.
Ошибки быть не могло: бред —и все.
Дэмьен промотал пленку до конца и включил ее в обратную сторону. Он услышал свой голос, произносящий слова наоборот. А потом голос Реганы — или еще кого-то — говорящий... по-английски!
— Marin, Marin, Karras, beus letus...[13]
Английский. Какая-то чепуха, но на английском! Как она это делает, черт возьми!
Он прослушал пленку, перемотал ее и поставил снова. Потом еще раз. И только после этого осознал, что слова тоже шли в обратном порядке!
Взяв бумагу и карандаш, Дэмьен сел за стол и начал записывать транскрипцию слов. Он работал увлеченно, то и дело щелкая выключателем магнитофона. Когда с этим было покончено, на другом листке бумаги он записал те же слова, только меняя их порядок в предложениях.
Наконец, откинулся на спинку стула и прочитал все, что у него получилось.
На этом месте Каррас спросил: «Кто ты?», и ответом было: «Я никто, я никто».
Он вновь и вновь перечитывал написанное. Его пугали эти слова, казалось, что здесь говорят несколько людей сразу. В конце концов от многократного перечитывания текст превратился в бессмысленный набор слов. Каррас отложил листок и закрыл лицо руками. Это не неизвестный язык. Писать слова наоборот не считалось сумасшествием, и такое явление часто встречалось, но говорить! Переделывать произношение так, чтобы при проигрывании назад слова звучали фоне- тично верно. Это было не под силу даже чрезмерно возбужденному интеллекту. Может, это и есть ускоренное развитие подсознания, на которое ссылается Юнг? Нет. Здесь что-то другое.