– Не понимаю.

– И я не понимаю, – согласился Эмиль и погладил карман. – Поехали домой?

* * *

Домой…

Удивительно, как быстро приспосабливается человек: когда на горизонте появились кемперы, у Стефана вырвался вздох облегчения. Прийти домой – всегда облегчение. Сбросить постоянно повышающееся напряжение внешнего мира, покрутить колесико реостата.

И слава богу – вот она, «тойота». Карина вернулась. Без Карины понятие «дом» теряет смысл.

Двое Белых, он уже их видел, стоят посередине лагеря, к ним присоединились еще двое, пришедшие, если его теория верна, с противоположной стороны. Стоят друг напротив друга, как будто о чем-то разговаривают, хотя ртов у них нет.

Стефан снизил скорость и медленно подрулил к своему кемперу. Людей не видно, только Белые. Они медленно, как во сне, повернули к нему головы.

Нет. Даже если их стало много, даже если это придало им некоторую обыденность, все равно – очень страшно смотреть на лишенные всякого выражения лица с немигающими, блестящими, непрозрачными глазами.

Он остановился буквально в десяти метрах от Белых. Резко затормозил – но не из страха: он уже знал, что встреча до поры до времени ничем ему не грозит. Чтобы не сбить Изабеллу. Та внезапно вышла из своего вагончика с ножом в руке.

Затормозил и в ту же секунду закрыл Эмилю глаза: у Изабеллы было такое лицо, что сомнений не оставалось: она собирается атаковать этих белых фантомов. Ответ на вопрос «зачем» можно получить позже, но он вовсе не хотел, чтобы Эмиль видел эту сцену.

– Папа, кончай! – Эмиль завертелся, пытаясь выскользнуть.

– Малыш… ты не должен смотреть на…

Изабелла подошла к Белым и упала на колени.

– …на…

Что она делает?

Белые окружили Изабеллу, и только когда она подняла руку, Стефан понял. Из двух длинных, от запястья до локтя, порезов ручьями текла кровь. Она переложила нож в порезанную руку и, очевидно, собиралась резать вторую.

– Зажмурься, Эмиль! Зажмурься! – умоляюще прохрипел Стефан, отпустил голову Эмиля и выпрыгнул из машины.