Теперь стало ясно происхождение черной жижи и почему так скрежещут дворники: резиновые накладки расплавились, остались только металлические рычаги. И уж само собой понятно, почему в панике убежали зомби.

Петер осмотрел руку. Боль немного утихла. Два небольших, но глубоких ожога, слабо попахивающих чем-то напоминающим ацетон.

А что бы произошло, если бы я подержал руку подольше?

Нетрудно догадаться. Достаточно посмотреть на дворники.

Петер повернулся, но в темноте никого не увидел. Может быть, эти несчастные вовсе и не хотели причинить ему вред? Скорее всего, они искали защиты, умоляли пустить их в машину.

Дождь, похоже, еще усилился. Капли стучали по крыше со скоростью барабанной дроби. Странно, то, что лилось с неба, никак не действовало на траву: она волновалась и гнулась, как под обычным дождем, но не горела и не плавилась.

Потому что трава принадлежит этому миру.

Но додумывать эту мысль он не стал. Внимание его привлек капот джипа. Он прищурился, опустил солнцезащитный козырек, чтобы избавиться от бликов внутреннего освещения. Нет, не показалось. Капот блестел, как масло в воде. Растворенный лак стекал на землю, и свет фар становился все тусклее – его заливала краска.

О, дьявол… Если этот дождь разъедает лак, то ему ничего не стоит растворить и металл. Сейчас он сидит в защищенном салоне, а через несколько минут окажется в кислотной ванне и станет похож на одного из этих людей-призраков, точно сбежавших из Помпеи.

Не время размышлять о своей горькой судьбе. В ту секунду, когда он запустил двигатель, об этом напомнила жгучая капля, проевшая панорамный люк и упавшая ему на шею. Он резко отпустил сцепление. Машина с заносом рванулась с места.

Шины! Выдержат ли шины?

Он отодвинулся в сторону – с люка продолжала капать ядовитая жидкость. Огляделся – чем прикрыть отверстие? Сунул руку в бардачок и достал полудециметровой толщины руководство.

Пока он возился, на него упала еще пара капель. Петер вскрикнул от боли, когда они проели сорочку и обожгли кожу. Переключил передачу и нажал педаль газа, одновременно прижимая толстый том к люку, который угрожающе прогнулся и может вот-вот лопнуть.

Петер не знал, куда едет. Единственное, что он мог сделать, – придерживаться тропы, которую пока еще видно в слабом свете фар. И молиться Богу, чтобы уцелели шины и лампы.

Какому Богу?

Бога здесь нет.

Держаться тропы. Только и остается – держаться тропы.