– Уокделяйн, – прошептал Эмиль. – Ай уокделяйн.

Стефан сложил руки, как для молитвы, и прижал к груди.

– Что ты сказал? – Карина нагнулась так, что ухо ее едва не касалось губ мальчика. – Что я должна сделать?

– Мама… Пора идти…

И закрыл глаза.

– Нет… нет, маленький, нет… – Слезы лились ручьем на тонкие, полупрозрачные веки мальчика, она начала покрывать поцелуями его лоб, щеки. – Тебе нельзя уходить, никуда не уходи…

Глаза Эмиля были по-прежнему закрыты, но он продолжал дышать так же ровно, так что его слова очевидно имели другой, не тот зловещий смысл, что почудился Карине.

Карина села на пол и погладила руку сына.

– Что он сказал? – спросил Стефан.

– Мама, пора идти, – машинально повторила Карина, и вдруг до нее дошло. – Он хотел сказать: «Мама, тебе пора идти».

Мама. Пора идти. Маме пора идти, повторила она несколько раз почти вслух и услышала за спиной покашливание.

Леннарт.

– Мы, наверное, двинемся, – сказал он. – От нас все равно толку мало, только мешаем.

– Он хочет, чтобы я ушла.

– Простите?

– Он так сказал. Маме пора идти.

Она встала и двинулась к двери.

– Погодите! – воскликнул Леннарт, – Куда идти?