– Партизанка, блин, – засмеялся Лёша.

– Лёш, а что это за машина? – Даша решила сменить тему разговора.

– Нравится? Это дядька с Хабары приехал, так что давай-ка, собираем твои канистры и айда на шашлыки. Только маме, чур, ни слова.

Даша заулыбалась, обняла Лешу за шею и чмокнула в щёку:

– Урраа, надеюсь, у них всё срастётся.

– Я тоже на это очень надеюсь. Чёрт, Паша!

Алексей ругнулся на участкового, потому что тот, подъехав к ним близко, резко тормознул и обдал пылью обоих. Алексей начал отряхивать одежду Даши, а она вырвалась, засмеялась, подбежала к Пашке и тоже чмокнула его в щёку.

– О, а меня-то за что? – спросил он, недоумённо схватившись рукой за щеку, в том месте, где поцеловала его Даша.

– За всё хорошее, – смеясь, крикнула девушка и, помахав рукой, побежала домой.

– Вот, блин, не девка, а огонь. Никогда не поймёшь, что вытворит в следующий момент, – парень схватил пару канистр и забросил их, кряхтя, в машину.

– Знаешь, Паш, я не хотел тебе говорить, думал, ты не знаешь о странностях Даши. Ну, в общем, это она тебя в больнице спасла. Что-то она там поймала такое… Этого никто не видел, кроме неё, но она так это нечто ловила, что руку себе сломала.

– Проклятье бабкино она ловила, – совершенно спокойно ответил парень, сев на пол собачника рядом с канистрами, – мне ещё в детстве её бабка пообещала, что, когда я вырасту, Дашка мне это проклятье и снимет. А мы в то время с ней жутко дрались. Вот как встретимся, так до крови обязательно подерёмся, и это кровь частенько была не её. Малым я тогда был и мало что понимал, а потом подрастать начал, да и моя вторая бабушка всё время твердила, что нельзя помощи ждать от того, кого бьешь постоянно. В общем, я так долго от неё помощи ждал, что влюбился в неё. Это сейчас я уже понимаю, что это было самовнушение, а тогда прямо умирал по ней. Но спасибо ей, хватило ума не подраться со мной, а поговорить. И знаешь, как-то сразу отлегло. Отпустило просто. Я женился совершенно на другой девушке, правда, неудачно, но это уже другая история. А вот сейчас, после больнички чувствую, как будто всё вокруг по-другому. Как будто я в совершенно другой мир попал…

Пашка немного помолчал, а потом добавил:

– Ты вот про странности заговорил… Дашка странная, да. Но самой главной странности ты ещё не знаешь, она, когда плачет, дождь на улице начинается. Если хныкает – дождь мелкий моросит, если слёзы в три ручья – значит на улице ливень. Даже если на небе ни облачка, они тут же мгновенно собираются и начинается дождь. Так что тебе же лучше будет, если она никогда не будет плакать, – усмехнулся Пашка. Затем встал, отряхнул свои брюки от невидимых пылинок и схватил следующую пару канистр.