Уже за городом дед спросил:

— По делам или как?

— В отпуск.

— А-а… — протянул дед и отгородился от пассажира такой стеной, что Лузгин ее почти физически почувствовал.

— Я сам вообще-то местный, — сказал Лузгин. — Из города. Просто родители в Москву перебрались, когда я школу заканчивал. А в Зашишевье бабушка моя жила, дом от нее остался. Почти каждое лето приезжаю.

— А-а… — повторил дед, но стал вроде бы поближе.

— Вот поживу спокойно месячишко-другой, а там сезон откроется, уток постреляю…

— Охотник, значит? — хмыкнул дед. — А я думал, зачем ружье, ты понял. Думал, по делу. Поживешь ты в Зашишевье, как же… спокойно.

— По делу?.. — переспросил Лузгин.

— В том году-то не приезжал ты, — сказал дед.

— Да, не приезжал. С работой закрутился. А вы…

— Возил я туда в том году. Тоже вроде тебя — москвичей. Один я возил, другие зассали, ты понял. Двоих возил с ружьями. А тебя не было.

— Да, меня не было. Правда, я на машине обычно. А что эти двое?..

— Говорю — москвичи, — объяснил дед и умолк.

Лузгин вздохнул. Он слишком хорошо знал местных, чтобы надеяться теперь хоть на обрывочную информацию. Здесь умели великолепно сплетничать, но если по какой-то причине образовывался заговор молчания… Сицилия с ее знаменитой «омертой» могла идти далеко и надолго. Одна радость — в Зашишевье ему, как своему в доску, конечно же, все объяснят.

Вот только добраться бы туда.

Дед гнал, «Запорожец» неприятно плавал по дороге. Под колеса летел щербатый кривой асфальт. Лузгин увидел знакомый столб и приготовился не пугаться. Неподалеку затаилась подленькая незаметная промоина, на которой внезапно теряли управление и резко дергали вправо передним мостом все без исключения автомобили, невзирая на марку и тип привода.

Машина опасно вильнула. Лузгин испугался.

— Вот блядство, ты понял, — произнес дед лениво.

— Хреновая дорога, — поддержал тему Лузгин.