Лилиан откашлялась, и ее голос стал самым спокойным и уверенным за все время их разговора.
– Ты имеешь право думать все, что посчитаешь нужным о нем и обо мне, но теперь тебе известна правда. Только так ты сможешь хоть что-то понять.
Аполлон прижал руку к глазам.
– Удивительно, что хоть кому-то удается пережить детство, – сказал он.
– Аполлон, ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты знал, что не имеет значения, кем был твой отец, ты – не он. Я горжусь мужчиной, которым ты стал.
Аполлон посмотрел в потолок и прислонился головой к двери, ведущей в берлогу Йоргена.
– Я провел всю свою жизнь, преследуя его, – сказал он. – Но ты всегда оставалась рядом.
– Я была там, где хотела быть, – прошептала Лилиан.
– Что с ним случилось? – спросил Аполлон. – Я имею в виду после того, как ты нас нашла. Я уверен, что он не стал приносить извинения и не ушел.
– Неужели ты думаешь, что я могла просто выдворить за дверь человека, который попытался причинить вред моему ребенку? – сказала Лилиан.
– Ты вызвала полицию? – спросил Аполлон.
– Нет, – сказала она. – Помощь полиции не потребовалась. Я вошла в ванную комнату, увидела, что мой сын в опасности и… превратилась в нечто иное. – Она замолчала.
– Ты имеешь какое-то представление, где он сейчас? – спросил Аполлон.
– Я точно знаю, где находится Брайан Уэст, – сказала Лилиан. – Он там, где я его оставила.
Аполлон держал телефон у уха, дожидаясь новых откровений, однако Лилиан лишь сказала:
– У тебя усталый голос. Ты что-нибудь ешь? Хочешь зайти ко мне, я накормлю тебя обедом?
Он хрипло рассмеялся.
– Скоро я поем, – сказал Аполлон. – Но я хотел бы к тебе зайти, и в самое ближайшее время.
Аполлон уже собрался сказать: