Когда он заснул, Ленни был уверен, что видел сон, но не мог вспомнить подробности. Казалось, что жизнь редко была его собственной, и ночь не была исключением. Он работал по ночам, а это означало, что он спал днём ​​и до позднего вечера, что отличалось от большинства графиков, но вряд ли было уникальным в этом многомиллионном городе. Здесь было много ночных людей, работающих и передвигающихся по мегаполису, печально известному тем, что он никогда не спит, но никто не обращал на это особого внимания.

Машины разъезжали даже тогда, когда бóльшая часть города спала. Иногда Ленни задавался вопросом, не потому ли это, что они спали, как будто он и остальные ночные люди были творениями во снах тех, кто перемещался по миру при дневном свете, способными существовать и оживать только после того, как другие полностью погрузились в сон. Или в безумие.

Он мельком увидел Табиту и себя в зеркале рядом с комодом. Смутное отражение было резким и незнакомым, как взгляд на картину или чьё-то представление о том, кем они были, а не на буквальное отражение того, кем он их знал. Полосы тьмы разделили зеркальное отражение его лица. Стоит ли удивляться, что он едва узнавал себя в эти дни?

«Кто вы есть и кого вы видите, не всегда одно и то же».

Мысль просочилась в его разум, настроенная на голос Шины — или на то, как, как он помнил, звучал её голос — исчезла, прежде чем он смог хоть как-то ухватиться за неё.

Табита пошевелилась и приподняла лицо от подушки достаточно надолго, чтобы бросить равнодушный взгляд.

— Что? — её голос был хриплым и грубым ото сна.

Ленни повернулся от её версии в зеркале к версии на кровати.

— Мне пора на работу.

— Хорошо, пока.

Большинство людей, которые работали целыми днями, не спали в постели в половине пятого дня, но в последнее время Табита только и делала, что спала. И пила.

— Подумал, может, ты захочешь мне что-нибудь сказать перед тем, как я уйду?

Она зевнула, перевернулась на спину и убрала светлые волосы с глаз.

— Например, что? — просвет постепенно пожирал её пустой взгляд. — Это сегодня?

— Ага, — он вытащил из кармана пиджака пачку сигарет. — Это сегодня.

— С днём ​​рождения.

Он воткнул сигарету между губ, зажёг её.

— Вот так, да?

— Как насчёт вечеринки со шляпами и прочим дерьмом?

— Мне сегодня тридцать девять, думал, ты вспомнишь.