– Лизонька, деточка, где же ты видела Алёшеньку?

– Да у фонтана, маменька. Мы всегда там видимся.

– Как всегда?

– Он приходит поговорить со мной, рассказывает как живётся, а я ему рассказываю про нас. А сегодня он велел передать папеньке, чтобы тот не ездил нынче в лес.

– И как же ему поживается? – срывающимся голосом спросила барыня, сдерживая слёзы.

– Хорошо, он всегда в светлой рубашечке с голубыми отворотами, и в синеньких штанишках, чистенький и весёлый.

– Ты иди, Лизонька, – ответила тихо барыня, – Иди, деточка, порисуй.

Барин как раз после обеда собирался ехать в лес, проверять работников, те валили деревья верстах в трех от усадьбы.

– Не ездил бы ты нынче в лес, Василий Иваныч, – подошла к нему сзади жена.

– Да с чего это?

Барыня помолчала, а после и поведала мужу слова Лизоньки.

Нахмурился барин.

– Это ещё что за блажь? Поеду и точка. Мало ли что могло девчонке померещиться, уснула поди у воды, вот и привиделось.

А вечером привез барина приказчик со сломанной ногой. Вызвали доктора, наложили на ногу шину из досточек. А ночью, как всё улеглось, рассказал барин, как упало на него огромное дерево и чуть было не погубило, но чудом он успел отскочить и задело лишь ногу огромной корявой ветвью.

– А Лизонька-то права была, – прошептал он.

Спустя несколько дней Лизонька принесла родителям рисунок, она всегда показывала им свои работы. Но в этот раз они лишь успели взглянуть на лист, как тут же вскрикнули:

– Откуда ты взяла его?

– Нарисовала. Сама. Да что такое?