Рик увидел то же, что Коди — вместо копыт у лошади были серебряные когтистые лапы, как у ящерицы, — и прирос к месту.

Существо переводило глубоко посаженные глаза с Коди на Рика и обратно. Потом оно разинуло пасть с рядами заблестевших в слабом свете иголок и под хруст ломающихся и перестраивающихся костей принялось удлинять спинной хребет.

Коди шагнул назад и наткнулся на Миранду, которая вцепилась ему в плечо. Последняя дюжина появившихся из церкви людей увидела из-за ее спины стоявшую на улице тварь и кинулась врассыпную. Однако тот, кто вышел последним, остановился в дверях, держась так прямо, словно в спине у него был стальной стержень. Набрав полную грудь воздуха, он целеустремленно двинулся по ступенькам вниз.

Тело твари продолжало удлиняться. Под мелко подергивающейся плотью вспухали плотные грубые узлы мышц. Через золотистую шкуру проступил темный пигмент. Кости черепа с громким треском лопнули, и голова начала менять форму.

Рик отступил к бровке тротуара. Сердце у него бешено колотилось, но бежать он не мог. Еще не мог. То, что рождалось у него на глазах, удерживало, не отпускало, как галлюцинация или захватывающий горячечный сон. Голова лошади уплощалась, нижняя челюсть вышла из суставов и выдвинулась вперед, из уголков рта закапала густая, тягучая серая слюна. Спина прогнулась, туловище сгорбилось, и под звуки раздираемой плоти от основания позвоночника размотался толстый, членистый черный хвост. Он оканчивался черным шаром, похожим на те, какими рушат старые дома. Из шара появилось скопление опасных металлических шипов.

Монстр удвоил свою длину. Ноги по-крабьи вывернулись наружу. Теперь сквозь шкуру на боках чудовища прорывались усаженные шипами лапы, каждая — с тремя серебристыми когтями. Туловище осело, царапая брюхом мостовую. Плоть расступалась, обнаруживая черную чешуйчатую шкуру, напоминавшую поверхность пирамиды. Тварь забилась, словно пыталась выбраться из кокона. Осенними листьями полетели клочья золотистой шкуры.

В руке у Коди был револьвер. До мотоцикла было рукой подать, и парнишка понял, что надо гнать отсюда к едрене фене. Однако развернувшийся перед ними спектакль превращений прочно удерживал его.

Теперь удлинившийся шишковатый череп создания превратился во что-то среднее между головой лошади и головой насекомого, шея стала короткой и мощной. По всему телу вспухали и перекатывались мышцы, скидывая куски мертвой плоти. Коди осенило: такого он ни разу не видел ни в фантастических фильмах, ни в мексиканских фильмах ужасов по одной простой и страшной причине: в чудовище бурлила жизнь. Когда старая шкура слетела, неловкие движения этого существа стали быстрыми и точными, как у скорпиона, выбежавшего из сырой тьмы под камнем. Плоть головы лопнула, как некий диковинный плод, и повисла лохмотьями, открыв кошмарное зрелище: костные гребни и черную чешую. Выпуклые глаза лошади всосало внутрь. Теперь в бронированном нависающем лбу поблескивали янтарные глаза с вертикальными черными зрачками. Там, где у лошади были ноздри, из отверстий появились еще два чужих глаза, а идущие вдоль боков ромбики отдушин раскрылись и зычно выдохнули: вууушшш!