Но лес вокруг был необъяснимо странным, и эта тропка, которую топтали мои новенькие трекинговые ботинки, тоже была странной. И небо сквозь листья… И сами листья. Будто весь мир накрыли невидимым фильтром, и он стал таким же миром, но все равно другим. Я ощущал это кожей, мурашками, рецепторами и окончаниями. Эта странность висела вокруг как пелена, как прозрачная зыбкость, как пластичный мираж. Я старался не замечать ее, но она впитывалась, проникала и постепенно становилась непонятной реальностью.

Еще меня несколько беспокоил факт отсутствия встречных и попутных туристов. В это время подходы к Синей горе порой, напоминают городские бульвары - только успевай кивать и переглядываться. А тут ни одного признака гуманоидной жизни, ни смеха, ни топота, ни следов привалов. Ничего. Это очень нервировало, и часа через два я просто испугался. Впрочем, поводов для настоящей паники пока не было. Я мог просто перепутать маршрут и случайно выйти на какую-нибудь нехоженую тропу в стороне от привычных подходов к подножью. Благо в этом лабиринте такое случалось. Но с другой стороны все ориентиры казались совершенно знакомыми. Я ходил по этому пути раз десять, и, в общем, не считал себя способным заблудиться в трех соснах. Но сосен сейчас было гораздо больше, и, несмотря на то, что тропа выглядела той самой, у меня появилось потустороннее ощущение, что именно здесь я никогда не был.

Думать о прекрасном и вечном уже не получалось, равно как напевать мотивчики и вспоминать романы. Зато от переживаний захотелось есть и пришлось слопать большую конфету, отложенную к вечернему чаю. Но успокоения и каких-то позитивных проблесков в настроении я не ощутил. Просто рассосал шоколад, добрался языком до начинки и проглотил, практически не ощущая вкуса.

Зато потом я увидел оленя. Его появление настолько согласовывалось со странностью этого леса, что поначалу я даже не удивился. Ну, подумаешь, олень. Только чуть позже до меня дошло, что это не олень. А ОЛЕНЬ. Это был величественный красавец, похожий на отца бэмби. С внушительной короной рогов, с волнистым мехом и с непуганым взором зверя, осознающим силу и территорию. Он спокойно глянул на меня и стал безмятежно пожевывать травку. В этом месте мой путь проходил через небольшую полянку, где обычно устраивали стоянки компании туристов. Я очень хорошо помнил все очертания этого пространства, и сомнения в том, что я мог заблудиться, исчезли. Вот только туристов не было. Только олень. И если бы у него на голове росли не рога, а вишневое дерево, то и это не удивило бы меня больше. Олени у Синей горы, отродясь не водились. Ну, по крайней мере, никто их не видел.